Драккар рядом с 'Птицей' смотрелся как датский дог рядом с болонкой. Корабль был приблизительно двадцати пяти метров в длину и пяти в ширину. Палубы у него не было, зато на носу, где сейчас стоял Витя, и на корме имелись небольшие площадки, под которыми можно было укрыться от солнца или дождя. Егоров запоздало подумал о том, что они как-то не удосужились проверить эти закутки, но потом, очарованный хищной красотой корабля, махнул на это рукой.
Драккар был невероятно, немыслимо красив! Грубая резьба, покрывавшая нос, нисколько его не портила. Даже наоборот – придавала некую брутальность, но в остальном корабль был изящен. Стремителен. Силён. Было видно, что судно строилось по проекту и строилось очень умелыми мастерами.
Позади восхищённо выдохнул Лак.
– Господин. Это. Это – чудо! Даже у Властелина, – абориген автоматически высоко поднял сложенные ладони, – всех людей нет такого корабля!
Егоров на секунду впал в созерцательную нирвану, но тут снизу, с лавок, на которых лежали тела убитых дикарей, раздались стоны, хрипы и всхлипы и разом сбили всё хорошее настроение. Витька вздрогнул и огляделся. Вокруг снова стояла жуткая вонь, грязь, лежали трупы и влажно блестели потёки крови.
– Ладно. За дело, парни.
Только сейчас Виктор смог хорошенько рассмотреть поле утреннего боя и более-менее уложить в голове те события. Абордажная команда, во главе со своим командиром в полном составе валялась на дне драккара, сразу позади носовой надстройки. Шевченко со страху пару раз промазал, но остальные пять пуль он, Витя присмотрелся, всадил точнёхонько в черепушки врагов. Егоров ворочал тяжеленные туши и с отстранённым интересом рассматривал мертвецов, успевая обдирать с них всё самое ценное – мечи, кинжалы и толстые железные цепи.
'Кабан! Нет, лось…'
– Помоги.
Тело главаря улетело за борт. Йилмаз выпачкался кровью, снова сблевнул, но работу не бросил. За двадцать минут мужчины выкинули в море все тела, попутно добив трёх раненых, и собрали нехилую колюще-режущую коллекцию. Следом за землянами полз посеревший Лак, который громко пел какие-то свои молитвы, подбирая и выбрасывая за борт кусочки костей, кожи и мозга, которые были повсюду. Полностью очистив место гребца, монах черпал ведром забортную воду и, как мог, смывал следы крови.
Добравшись до кормовой надстройки и утилизировав за борт рулевого, мужчины повалились на скамью. Выглядели они как два работника скотобойни после сверхурочной работы. Руки тряслись, ноги – тоже тряслись и, почему то, очень хотелось курить. До Витьки впервые дошёл весь смысл фразы 'война – грязное дело'.
'Куда уж грязнее…'
Егоров сплюнул и вернулся с небес на землю.
– Йилмаз, как думаешь, почему они привязанные были? Они же не рабы, а воины. У каждого под лавкой – полный набор оружия лежит.
– Не знаю, – турок дрожал. Его знобило, – не знаю, Виктор. Но, если бы они смогли освободиться, мы бы проиграли.
Егоров кивнул. Он припомнил, как огромный гребец, рыча, грыз моток кожаных ремней, которыми он был привязан к веслу. Вытащить этот дрын из уключины он тоже не мог, потому что и ноги у него тоже были на совесть примотаны к упорам. Он тогда не дал врагу ни единого шанса, размозжив дикарю затылок.
– Даааа…
Схема не срасталась. Понять, отчего дикари пошли в атаку, обезоружив и 'посадив на поводок' подавляющее большинство своих бойцов, Витя не мог. В одном Йилмаз был прав абсолютно – они бы проиграли. И пистолеты бы тут не помогли.
Лак вылил ведро воды на то место, где умер рулевой и вопросительно посмотрел Виктора.
– Да. Полей на меня водички, полей…
После купания голова прояснилась, а настроение – улучшилось. Пустой корабль хоть и пованивал, но смотрелся уже очень неплохо. Оставалось лишь ещё разок окатить всё водой и попытаться смыть с бортов запашистую смазку.
– Я там кожаные ремни видел. Возьмём на буксир и потащим к острову. Как думаешь, осилим?
Турок флегматично пожал плечами и не ответил.
– Держи!
Витька вручил лётчику швабру, сам взял другую и скомандовал.
– Лак, а ты – нам воду лей. Вот отсюда и нач…
Тук-тук-тук.
– Эй!
Мужчины от неожиданности подскочили на полметра. Виктор отшвырнул швабру, вытащил пистолет и навёл его на дощатый настил.
– Хей!
Снизу снова тихо и очень осторожно постучали.
– Хей.
Голос был старческий, дребезжащий и, какой-то… неверящий, что ли.
Витька посмотрел на своих товарищей, приложил палец к губам и осторожно постучал стволом пистолета по доске.