И волны в полночь так напевны,
И хор согласный — небеса.
Запели музы — звезды стали,
И ты полнощная Луна!
Не льдом ли реки заблистали?
Недвижна вольная волна.
Какая память стала явной?
Сквозною ткань каких завес?
А Геликон растет дубравный
Горой прозрачной до небес.
И стало б небо нам открытым,
И дольний жертвенник угас…
Но в темя горное копытом
Ударил, мир будя, Пегас.
Когда вспоит ваш корень гробовой
Ключами слез Любовь, и мрак суровый,
Как Смерти сень, волшебною дубровой,
Где Дант блуждал, обстанет ствол живой,-
Возноситесь вы гордой головой,
О гимны, в свет, сквозя над мглой багровой
Синеющих долин, как лес лавровый,
Изваянный на тверди огневой!
Под хмелем волн, в пурпуровой темнице,
В жемчужнице — слезнице горьких лон,
Как перлы бездн, родитесь вы — в гробнице.
Кто вещих Дафн в эфирный взял полон,
И в лавр одел, и отразил в кринице
Прозрачности бессмертной?— Аполлон.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ЭРОС
с приложением цикла сонетов ЗОЛОТЫЕ ЗАВЕСЫ
ТЫ, ЧЬЕ ИМЯ ПЕЧАЛИТ СОЗВУЧНОЮ СЕРДЦУ СВИРЕЛЬЮ,
знаешь, кому я свивал, ивой увенчан, свой мирт
от колыбели осенней луны до второго ущерба,
В ГОД, КОГДА НОВОЙ ВЕСНОй ЖИЗНЬ ОМРАЧИЛАСЬ МОЯ.
ЗНАЕШЬ И ТЫ, ДИОТИМА, КОМУ ТВОЙ ПЕВЕЦ ЭТИ МИРТЫ,
ИВОЙ УВЕНЧАН. CBивал: РОЗЫ ВПЛЕТАЛИСЬ ТВОИ
В СМУГЛУЮ ЗЕЛЕНЬ желаний И В ГИБКОЕ ЗОЛОТО ПЛЕна.
РОЗОй СВЯТИЛА ТЫ ЖИЗНЬ; В РОЗАХ К БеССМЕРтНЫМ УШЛА.
I
ЗМЕЯ
Диотиме
Дохну ль в зазывную свирель,
Где полонен мой чарый хмель,
Как ты, моя змея,
Затворница моих ночей,
Во мгле затеплив двух очей,
Двух зрящих острия,
Виясь, ползешь ко мне на грудь -
Из уст в уста передохнуть
Свой яд бесовств и порч:
Четою скользких медяниц
Сплелись мы в купине зарниц,
Склубились в кольцах корч,
Не сокол бьется в злых узлах,
Не буйный конь на удилах
Зубами пенит кипь:
То змия ярого, змея,
Твои вздымают острия,
Твоя безумит зыбь…
Потускла ярь; костер потух;
В пещерах смутных ловит слух
Полночных волн прибой,
Ток звездный на земную мель,-
И с ним поет мой чарый хмель,
Развязанный тобой,
КИТОВРАС
И не ты ли в лесу родила
Китовраса козленка-певца,
Чья звенящая песнь дотекла
До вечернего слуха отцами
Колобродя по рудам осенним,
Краснолистным, темнохвойным пущам,
Отзовись зашелестевшим пеням,
Оглянись за тайно стерегущим!
Я вдали, и я с тобой - незримый,-
За тобой, любимый, недалече,-
Жутко чаемый и близко мнимый,
Близко мнимый при безликой встрече.
За тобой хожу и ворожу я,
От тебя таясь и убегая;
Неотвратно на тебя гляжу я -
Опускаю взоры, настигая;
Чтобы взгляд мой властно не встревожил,
Не нарушил звончатого гласа,
Чтоб Эрот-подпасок не стреножил
На рудах осенних Китовраса.
УТРО
Где ранний луч весенний,
Блеск первый зеленей?
Был мир богоявленней
И юности юней.
Закинул чрез оконце,
Отсвечивая, пруд
Зеленой пряжей солнце
В мой дремлющий приют.
Белелся у оконца
Стан отроческий твой…
Порхали веретенца,
И плыли волоконца,-
Заигрывало солнце
С березкой золотой.
ЗАРЯ ЛЮБВИ
Как, наливаясь, рдяный плод
Полдневной кровию смуглеет,
Как в брызгах огненных смелеет
Пред близким солнцем небосвод
Так ты, любовь, упреждена
Зарей души, лучом-предтечей.
Таинственно осветлена,
На солнце зарится она,
Пока слепительною встречей
Не обомрет - помрачена.
ПЕЧАТЬ
Неизгладимая печать
На два чела легла.
И двум - один удел: молчать
О том, что ночь спряла,-
Что из ночей одна спряла,
Спряла и распряла.
Двоих сопряг одним ярмом
Водырь глухонемой,
Двоих клеймил одним клеймом
И метил знаком: Мой.
И стал один другому - Мой…
Молчи! Навеки - Мой.
СИРЕНА
Ты помнишь: мачты сонные,
Как в пристанях Лорэна,
Взносились из туманности
Речной голубизны
К эфирной осиянности,
Где лунная Сирена
Качала сребролонные,
Немеющие сны.
Мы знали ль, что нам чистый серп
В прозрачности Лорэна,
Гадали ль, что нам ясная
Пророчила звезда?
До утра сладострастная
Нас нежила Сирена,
Заутра ждал глухой ущерб
И пленная страда.
ЖАРБОГ
Прочь от треножника влача,
Молчать вещунью не принудишь,
И, жала памяти топча,-
Огней под пеплом не избудешь.
Спит лютый сев в глуши твоей -
И в логах дебри непочатой
Зашевелится у корней,
Щетиной вздыбится горбатой
И в лес, разлапый и лохматый,
Взрастит геенну красных змей.
Свершилось: Феникс, ты горишь!
И тщетно, легкий, из пожара
Умчать в прохладу выси мнишь
Перо, занявшееся яро.
С тобой Жарбог шестикрылат;
И чем воздушней воскрыленье,
Тем будет огненней возврат,
И долу молнийней стремленье,
И неудержней в распаленье
Твой возродительный распад.
ВЫЗЫВАНИЕ ВАКХА
Чаровал я, волхвовал я,
Бога-Вакха зазывал я
На речные быстрины,
В чернолесье, в густосмолье,
В изобилье, в пустодолье,
На морские валуны.
Колдовал я, волхвовал я,
Бога-Вакха вызывал я
На распутия дорог
В час заклятый, час Гекаты,
В полдень, чарами зачатый:
Был невидим близкий бог.
Снова звал я, призывал я,
К богу-Вакху воззывал я;
«Ты, незримый, здесь, со мной!
Что же лик полдневный кроешь?
Сердце тайной беспокоишь?
Что таишь свой лик ночной?
Умились над злой кручиной,
Под любой явись личиной,