Где древняя почиет красота,
Ты, Дионис, гостей родной чужбины
Скрестил пути и праздновал гостины!
Из трех судеб разлукой отнята
Одна была. Два сорванных листа
Ты, сочетав, умчал в свои быстрины.
Трех прях прельстил и выпрял три судьбины,
Тобой благих явилась правота!
И, как пяте ответствует пята,
Когда один в священном пляшет круге
Иль звезд-сестер вращается чета,-
Исполнилась нецельных полнота!
И стали два святынь единых слуги,
Единых тайн двугласные уста.
Единых тайн двугласные уста,
Мы бросили довременное семя
В твои бразды, беременное Время,-
Иакха сев для вечери Христа;
И рдяных роз к подюжию Креста
Рассыпали пылающее бремя.
Так в пляске мы на лобной выси темя,
На страшные в венках взошли места.
Безвестная сердца слияла Кана;
Но крестная зияла в розах рана,
И страстный путь нам подвиг был страстной -
И духом плоть, и плотью дух — до гроба,
Где, сросшись вновь, как с корнем цвет родной,
Себе самим мы Сфинкс единый оба.
Себе самим мы Сфинкс единый оба,
Свой делим лик, закон свершая свой,-
Как жизнь и смерть. Мой свет и пламень твой
Кромешная не погребла чащоба.
Я был твой свет, ты — пламень мой. Утроба
Сырой земли дохнула: огневой
Росток угас… Я жадною листвой,
Змеясь, горю; ты светишь мной из гроба.
Ты ныне — свет; я твой пожар простер,
Пусть пали в прах зеленые первины
И в пепл истлел страстных дерев костер:
Впервые мы крылаты и едины,
Как огнь-глагол синайского куста;
Мы — две руки единого креста.
Мы — две руки единого креста;
На древо мук воздвигнутого Змия
Два древние крыла, два огневые.
Как чешуя текучих риз чиста!..
Как темная скрижаль была проста!
Дар тесных двух колец — ах, не в морские
Пурпурные струи! — огня стихия,
Бог-дух, в твои мы бросили уста!-
Да золото заветное расплавит
И сплавит вновь — Любовь, чье царство славит
Дубравы стон и пылкая смола!..
Бог-дух, тебе, земли креститель рдяный,
Излили сок медвяный, полднем пьяный,
Мы, два грозой зажженные ствола.
КАНЦОНА II
Сидящею на мраморном столпе
Явилась ты, на зов немых печалей,
В селеньях грезы сонной;
И белый столп, над лугом вознесенный,
И снежный блеск одежд, и свет сандалий
Тебя приметной делали толпе.
Смеясь, хотела к низменной тропе
Ты ринуться с колонны,
Как ангел окрыленный:
Воздушной мы не верили стопе.
Как облак, столп истаял:
Внезапней ты сошла, чем каждый чаял.
Был вестью утренней возвеселен
Кто хладный холм лобзал в ночи пасхальной,
Когда святится славой
Невеста-Ночь, и, смертью смерть поправый,
Ей зрим Жених, и рвется погребальный
В могилах, на святых останках, лен.
Безмолвствуй, песнь! Воззревший ослеплен.
Пой: благостны и правы,
Любовь, твои уставы!
Несешь ты миро — камень отвален.
Но в свете сокровенны,
Чьи новые тела цветут нетленны.
Склонилась, шепчешь мне: «Тебя вотще ль
Я наставленьем долгим наставляла
В доверьи цельном Свету?
Из явных тайн моих простую эту
Еще ль разоблачить от покрывала
Ты медлишь робким сердцем,— и досель
Всё за холмом звучит моя свирель,
Подруга Божью лету,
Послушная обету
Тебя призвать в мой новый, светлый хмель?
Вотще ль Христос родился
Во мне пред тем, как ты со мной простился?»
Склонилась ближе, шепчешь: «Умереть -
Знай: жизнь благословить. Земля — начало
Любви. Тебе хваленье
Смерть, верная Земле,— богоявленье
Любви земной! Нас таинство венчало
Заветных Врат, чтоб нам в любви созреть
И всю победной славу лицезреть
В бессмертном убеленье!
Восславь же разделенье
Нетленной плоти с тем, чему сгореть
Завещано любовью,
Чтоб любящим смеситься новой кровью».
Умолкла… Чу, всполох… Куда, куда,
Вы, белые?.. Ах, в древо золотое
Укрылись — и на лоно
Тебе роняют дар листвы червонной -
Три голубя… О, пиршество святое!
Вкусила ты бессмертного плода,-
И мне дана причастная чреда…
Сплетясь, стоим… Колонна -
Под нами. С небосклона
Тремя лучами свет струит звезда.
К ним столп стремит, белея,
Упругий стебль, как стройная лилея.
Земная песнь, молчи
О славе двух колец в одном верховном,
О двух сердец слияньи безусловном!
А ты, колонна светлая, умчи
Меня в эфир нетленный,
Любови совершенной
Слепого научи!
Паломнику, чей посох — глаз в ночи,
Кого кольцо ведет путем неровным,-
Всю тайну плоти в пламени духовном
Разоблачи!
ГОЛУБОЙ ПОКРОВ
Цикл сонетов
PROOEMION[24]
«Ora е sempre».
— «Ныне и вечно»
Был Оrа — Sempre тайный наш обет,
Слиянных воль блаженная верига:
Мы сплавили из Вечности и Мига
Златые звенья неразрывных лет.
Под землю цепь ушла, и силы нет
В тебе, Любовь, лелеемого ига
Тюремщица и узница,— для сдвига
Глубоких глыб, где твой подспудный свет.
Но не вотще в свинец того затвора,
Что плоть твою унес в могильный мрак,
Я врезал сталью наш заветный знак.
В одно кольцо сольются кольца скоро,
И с Вечностью запретный Мигу брак
Свершится. «Sempre, слышишь?»-«Слышу. Оra».
1 «Покорствуя благим определеньям…»
Покорствуя благим определеньям,
Усладой роз устлали мы порог,
Положенный меж наших двух дорог:
Моей — к ночным, твоей — к дневным селеньям.
Но если ты, склонясь к моим томленьям,
Меня вела — и я не изнемог,