- Послушай, я никуда не денусь. Я просто очень хочу, чтобы у меня иногда был секс. Близкий интимный контакт с другим человеком. И чтобы ты ничего не запорол. Не важно, забудь, что я вообще спросил.
Джон встал и хрустнул спиной.
- Я иду спать.
Он почти дошел до лестницы, как услышал голос Шерлока.
- Почему это так важно? - детектив не поднял головы от микроскопа, который подсвечивал его глаза («Бледные, предрасположенные к катаракте, - подумал Джон, - неспособные поддерживать зрительный контакт в силу эмоционального дискомфорта»).
- Секс. Соприкосновение оголенных тел, - он задумался. - Ты врач. Дело в биологии?
Джон подождал, пока всплеск раздражения сойдет на нет.
- Нет, Шерлок. Дело в удовольствии. Только не говори мне, будто ты не знаешь, сколько нервных окончаний на кончиках пальцев или губах. Потому что ты знаешь. Тут дело в том, чтобы получить удовольствие, почувствовать, что ты чего-то стоишь. Тебе бы понравился секс, ты же обожаешь быть в центре внимания. Ты умудряешься переключить все внимание на себя, даже если посреди комнаты лежит труп. Но дело не только в том, чтобы тебе было хорошо, дело в желании быть желанным. А иногда и в любви! - саркастически выпалил Джон - и сразу же пожалел об этом. Он вздохнул, борясь с нахлынувшим чувством жалости к лучшему другу.
- Послушай, все хорошо. Просто… забудь.
Шерлок отвернулся от микроскопа и сурово посмотрел на друга.
- У меня были любовники.
В животе Джона что-то ёкнуло, когда детектив произнес это слово. Он был абсолютно уверен, что у Шерлока не могло быть “любовников”. Неправильное определение. Вот сексуальные партнеры - да, может быть. Если у него все-таки были те, кого сам Джон Ватсон определял, как любовников, значит Джон явно что-то упустил.
- Отлично, - сказал он, чувствуя, что снова начинает злиться. - Должно быть, твои любовники были потрясающими в своем деле, раз им удалось удовлетворить твое либидо до конца твоей жизни. Потому что я уверен, что слово “были” стоит в правильном времени.
Шерлок одарил друга странным взглядом, полным смеси презрения, неприятия и боли, а затем снова принялся изучать что-то в микроскоп. Разговор окончен.
- Я иду спать. Постарайся не проторчать здесь всю ночь.
Джон поднялся по лестнице. Его постель сегодня была особенно холодна.
_____________________
- Мне обычно не нравится, когда меня трогают, - сказал Шерлок однажды, когда Джон непреднамеренно дотронулся до его плеча. Он сидел за компьютером с прямой как палка спиной и читал онлайн-издание журнала по химии. Джон положил руку на плечо детектива, чтобы дотянуться до телефона, который Шерлок опять стащил, пока тот не видел.
- Точно. Извини.
Сам Джон любил прикасаться, хоть и не осознавал этого. Но это многое объясняло: он видел, как Шерлок старательно избегает рукопожатий, и знал очень немногих людей, которые хотели бы прикоснуться к детективу (если такие вообще были).
- Но я не против, - Шерлок отвернулся от экрана и посмотрел на Джона так, будто пытался разгадать загадку, которую ему подбросило собственное тело. Возможно, он и разгадал ее тогда.
- Хорошо.
Джону подумалось, что у детектива не было проблем с тем, чтобы самому касаться других людей. Ведь он постоянно отодвигал Джона в сторону (Ты мешаешься) или помогал ему (Возьми мою руку).
- Хорошо, - повторил Джон уверенно.
Друг ничего не ответил.
_____________________
Пяточная кость соединена с таранной костью, таранная - с большеберцовой, большеберцовая - с бедренной, бедренная - с подвздошной…
А сердце соединено с головой и членом, хотя это и противоречит всякой логике.
_____________________
Джон любил Шерлока, действительно любил, почти с первого дня знакомства, любил так, как Джон Ватсон мог любить: постоянно и преданно. Джон любил Шерлока как брата, как сослуживца, как лучшего друга. Шерлок заполнил собой необъятную пустоту в жизни Джона, дал ему так много, заставил вновь полюбить жизнь. И сердце Джона любило его за это.
Но однажды тело Джона решило, что неплохо бы было встать на учет в психдиспансер - и тлеющие угольки платонической любви к детективу превратились в настоящее пламя. Это не был сметающий все на своем пути пожар - пока что - и произошло это так постепенно, что Джон не мог назвать момент, когда его вдруг потянуло к Шерлоку. Джон всегда отдавал себе отчет в том, что его друг был привлекательным, обладал неким загадочным шармом благодаря своей уверенности в себе и тому, как он ухаживал за своей внешностью. Но то, что он чувствовал сейчас, выходило за рамки простого любования привлекательной внешностью.
Целую неделю Джон страдал от кризиса сексуальной самоидентификации. В своей жизни он видел множество обнаженных мужчин. Но тело друга таило в себе секреты, которые Джон так хотел разгадать: вкус, запах, текстура. Иногда он вдруг чувствовал себя, как подросток, охваченный желанием возбудиться и кончить. У Шерлока по всем признакам было мужское тело, но ведь внутри был Шерлок, и сердце Джона тянулось к загадочной душе этого человека, все в нем казалось ему прекрасным. Разум, заключенный в этом теле, был блестящим, но и тело ему досталось неплохое. Ладно, не просто неплохое, а превосходное. Высокое, угловатое, гибкое, бледное - полная противоположность Джону.
Жизнь на Бейкер-стрит 221Б шла своим чередом, вот только Джон перестал ходить на свидания и начал страдать от гормональных всплесков, которыми обычно сопровождалась влюбленность. Он наслаждался интеллектом Шерлока и с нетерпением ждал моментов, когда в этих необычных глазах вспыхивал озорной огонек или когда они приобретали выражение нежного одобрения. Джон изучал его руки, губы, линию шеи - но ничего не говорил. Он был уверен, что если бы у Шерлока и был сексуальный партнер, то это был бы мужчина, но казалось, что детектива вообще ни к кому не влечет. Джон даже не знал, мастурбирует ли он. Если и так, о чем он думает в процессе? Насколько Джону было известно, Шерлок полностью сублимировал свое либидо в работу, чтобы избежать того бесполезного, отвлекающего и совершенно неуместного беспорядка, которым неизменно сопровождался коитус.
Но были моменты, когда Джон был почти уверен: если бы он сделал хоть что-нибудь, они бы оказались в постели. В особенности такие мысли посещали его после завершения очередного дела, когда насыщенная адреналином кровь пульсировала в венах. Однако, он не мог ничего предпринять - слишком высоки были ставки. Поэтому он игнорировал реакции собственного тела на Шерлока и потакал им лишь во время мастурбации, в своих фантазиях.
Со временем желание поутихло.
А тело Шерлока так и оставалось неприступным за слоями шелка и шерсти.
_____________________
Отношения Джона и Шерлока вышли за пределы обычной дружбы, но так и не пересекли черту, которая отделяла друзей от любовников. Иногда Джон думал, что, возможно, кто-то попросту стер его воспоминания о тех годах жизни, во время которых они с Шерлоком занимались безумным, страстным, наполненным эндорфинами сексом. Все, что осталось, - уют, перебранки и дружба, присущие двум старым супругам.
Джон перестал пытаться дать определение их отношениям.
_____________________
Шерлок стал знаменитым, Джон - тоже, хоть и в меньшей степени. Половина Лондона думала, что они трахаются. Джона это больше не раздражало, разве что тем, как иронично это звучало. Они видели друг друга частично раздетыми (хоть и не одновременно и без намека на романтический подтекст), множество раз были близки к тому, чтобы поцеловаться, засыпали вместе на диване, помогали друг другу преодолеть боль и болезнь, иногда устраивали шуточные потасовки, а одной холодной ночью сидели в кустах, прижавшись друг к другу, завернутые в потрясающее пальто Шерлока - но больше ничего.
Джон пару раз приводил домой подруг, тех, которых Шерлок не считал чересчур отталкивающими, и жизнь продолжалась.
Они были двумя телами в одной плоскости, которые жили вместе, вместе пускались во все тяжкие, учились друг у друга. Необычная, но очень крепкая дружба.
Но тело в один прекрасный момент может подвести. Даже Шерлок должен был знать это.