— Пускай даст объявление в газету, — усмехнулась Вика, — срочно требуется жена с английским языком для дипломатической службы за границей. Отбоя от кандидаток не будет.
— А что ж ты думала, детка? Любая с радостью бы пошла. А ты, уже намекал, ему в общем–то подходишь.
— Вопрос в том, подходит ли он мне…
— Ну знаешь, ты со своими вкусами помолчала бы! Смолоду лучше Вранцова своего не нашла. Думала небось, академиком станет, а из него не вышло ни черта!..
— Не говори о нем так, — голос у Вики задрожал. — Его, может, в живых нет, а ты…
— А что, — поджала губы теща. — Я уж все сказала! Тут и толковать нечего. Сама смотри…
Все услышанное так поразило Вранцова, что он не сразу нашел в себе силы сняться с ветки. А когда, облетев стороной, опять приблизился к ним на аллее, Эльвира Прокофьевна с Викой дошли уже до конца ее. Здесь, среди старых вековых лип, была очищенная от снега площадка с удобными скамеечками. Подставив лица ласковому солнышку, люди отдыхали на них от городской суеты. Кругом висели кормушки для птиц — и шустрые воробьи, синицы, проворные поползни слетались поклевать зерен и крошек, которые обильно подсыпала им детвора.
Борька подхватил какой–то сучок вроде пистолета и, открыв из него «пальбу», помчался исследовать окрестности, а женщины уселись на свободной скамеечке, смахнув нападавший за ночь снег. Вранцов скрытно подобрался поближе и спрятался сзади, в густых заснеженных ветках старой ели. Отсюда ему было слышно все, о чем говорилось на скамейке; даже негромкий разговор.
А послушать было чего. Тут, оказывается, такие дела затевались! «Ну и ну, — все не мог опомниться он. — Тут, значит, времени зря не теряют!.. «И башмаков не износив, в которых шла за гробом… С похорон на брачный стол пошел пирог поминный… О, женщины!» Да, прав старик Шекспир, тысячу раз прав!»
За все прошедшие дни и недели он ни разу не видел жену рядом с каким–нибудь мужчиной. Если и возникали какие–то тревожные опасения на сей счет, то быстро проходили, поскольку не было даже повода для них. И вот на тебе! Он почему–то дома этого боялся, а про службу забыл. Про службу, где Вика проводила большую часть дня и где видеть ее он никак не мог. «Проворонил жену, Вранцов! издевался он сам над собой. — Вот и радуйся теперь — скоро свидетелем на свадьбе будешь, «горько» кричать будешь со своей ветки под окном.»
Некоторое время обе женщины сидели молча, подставив лица ясному солнышку и прикрыв глаза. Но вдруг Вика встрепенулась, обеспокоенно подалась вперед.
— Это ты нарочно подстроила? — нервно спросила она мать, кивая куда–то в сторону.
— Ну вот еще! — сказала Эльвира Прокофьевна, посмотрев из–под ладони туда. — Он здесь часто гуляет — живет ведь поблизости. Да не бойся, не съест он тебя!..
«О ком это они?» — не понял Вранцов. Он проследил за направлением Викиного тревожного, а тещиного приветливого взгляда и увидел на аллее долговязого типа одних примерно с ним лет, в броской импортной куртке с молниями, в лыжных брюках, заправленных в роскошные меховые «бурки», и в красной лыжной шапочке с надписью «suрег» на ней. Рядом на поводке бежал вертлявый шоколадного цвета, терьер, чем–то похожий на хозяина. Тем более что рыжеватыми бачками и вытянутой бодро–самоуверенной физиономией хозяин и сам слегка напоминал терьера.
Не доходя шагов десять, хмырь этот приостановился, картинно развел руками, высоко поднял брови и, выждав в таком положении секундную паузу, показавшую всю степень его изумления, заулыбался и приблизился к дамам. Терьер тут же деловито обнюхал обеих и, недолго думая, положил передние лапы прямо к Вике на колени, потянулся мордой к ее лицу. С легкой брезгливостью она столкнула пса — но так, чтобы незаметно было. А сама приветливо улыбалась подошедшему к скамеечке типу, точно страшно рада видеть его.
— Мороз и солнце — день чудесный!.. — продекламировал тот, обводя широким жестом заснеженный парк, словно приглашая полюбоваться своими владениями. — Я рад, весьма рад этой неожиданной встрече! — И поклонился женщинам.
Теща вскочила суетливо. Вика осталась сидеть. Подбежал Борька, что–то хотел рассказать матери, но, удивленный, остановился, наткнувшись на незнакомого мужика, такого «фирменного», да еще с собакой.
— А это наш внучек… — запела теща, нервно поправляя на нем шарф и ушанку. — А это Веньямин Иванович Пихотский, детка.
Пихотский, приподняв брови в характерной манере, глянул сверху вниз и огорошил парня вопросом: