Как раз в этом сраженье был тяжело ранен доблестно сражавшийся грузинский царь. Рядом с Цотнэ пал его неразлучный друг Бека Джакели-Цихиеджварели. Бесчисленно погибло грузин, многие доблестные воины положили в тот день головы на Хунанском поле. Сам Цотнэ, раненный в грудь, упал с коня, и только позднее узнал, что бой кончился, не принеся победы ни одной из сражавшихся сторон. Поредевшее в этом бою монгольское войско не решилось наступать дальше, чтобы захватить Тбилиси и собраться с силами. Монголы предпочли зазимовать в Муганской степи.
И года не прошло после ухода монголов, когда царь решил выдать Русудан за Ширваншаха. Сама Русудан изъявила желание, чтобы Цотнэ был ее шафером. Царь, прибыв в Багаван, был занят разными приготовлениями, и как раз тогда произошло очередное несчастье.
Царь со своей свитой отправился на охоту.
Багаван окружен камышовыми болотами, в которых Лаша надеялся увидеть не только онагров и джейранов. На топких, пустынных равнинах местные охотники часто встречали тигров.
В Грузии царю не раз приходилось охотиться на рысь, схватывался он с барсом, но тигров ни в горах, ни на равнинах его родины не водилось. Теперь, посетив ширвана, Лаша лелеял надежду поохотиться на тигра.
Каждое лето, привозя подати и подношения, Ширваншах сердечно приглашал юного царя на эту поистине царскую охоту. Если б Лаша принадлежал самому себе, он, не задумываясь, по первому же зову отправился бы в Багаван и вместе с Ширваншахом объехал бы всю пустынную степь.
Но жизнь царя Грузии складывалась так, что, занятый государственными заботами, он не имел возможности путешествовать по чужим землям вдали от трона и своей страны.
Когда решено было выдать Русудан за Ширваншаха и местом встречи с будущим зятем назван был Багаван, царь дал свое согласие. Вот уже два дня в Багаване пируют и веселятся шаферы царевны Русудан. Как мог Лаша оставаться в стороне от свадебных приготовлений? Наоборот, все делалось по его приказу, он вмешивался в мелочи. Но когда приготовления к свадьбе закончились, у Лаша появилось свободное время.
В сопровождении лучших охотников, с многочисленной свитой царь отправился на охоту. Он с утра был в прекрасном настроении, может быть, потому, что он хорошо выспался. Как только они выехали в поле, к нему привязался стих Амирана:
На охоту отправились Амиран и его братья,
В горах спугнули оленя с золотыми рогами...
Царь напевал про себя, а сам шарил глазами по горам, надеясь, что откуда-нибудь выскочит олень. Не опоздать бы натянуть тетиву и пустить стрелу. Убили много птиц, и теперь, не желая слишком нагружаться, берегли стрелы. Фазаны и турачи взлетали прямо из-под ног коней, но охотники не обращали на них внимания.
Солнце уже достигло полудня, когда напали на следы онагров. Под звуки охотничьих рогов и лай собак обошли перепуганное стадо, бросились в погоню.
Цотнэ неотступно следовал за царем. Оба безошибочно посылали стрелы, от каждой стрелы падал онагр. Для подсчета добычи оставляли слуг, а сами мчались вслед за стадом, на ходу налаживая новые стрелы. И опять падало сраженное животное, и опять кровавый след полосой тянулся по горячему песку пустыни. Редело стадо уставших, загнанных, с высунутыми языками мчавшихся животных. У увлекшегося погоней Цотнэ кончипись стрелы. Оруженосец отстал, поблизости не было никого.
Он придержал коня и, обернувшись в седле, начал искать царя. Несколько минут назад он мчался бок о бок с царем, а теперь будто земля поглотила того. Цотнэ осадил коня, посторонился, пропуская охотников, мчавшихся за онаграми. Мимо проскакали Иванэ Мхаргрдзели и Варам Гагели, Эгарслан Бакурцихели и Саргис Тмогвели, Торгва Панкели и эристав Геретский. Мчатся и мечут стрелы. Падают на горячий песок сраженные животные, редеет стадо онагров, а не видно конца погоне, уничтожению животных. Цотнэ пропустил мимо себя всех придворных, всех приближенных, всех охотников, а самого царя не увидел.
«Наверное, надоела царю эта скачка и где-нибудь он остановился передохнуть»,— подумал Цотнэ. Оглядел бескрайнюю степь, но никого не увидел. Немного проехав, встретил нагруженных дичью слуг.
— Государя не видели? — спросил он.
— Царь впереди, — уверенно ответил слуга.
— Был впереди, но, кажется, пожелал отдохнуть и отстал. Не проезжал ли он где-нибудь здесь?
— Нет, князь. Здесь он не проезжал. Мы бы увидели. Наверное, он впереди. Царского коня другие не могли бы обогнать, —убежденно заверил слуга, и Цотнэ призадумался.
И правда, куда мог деться царь? Если бы он остановил коня и отстал, то в открытом поле его сразу бы все заметили. Наверно, он действительно промчался вперед. И почему это не подумал Цотнэ, что искать царя надо дальше, впереди всех?!
Дадиани повернул коня и во весь опор помчался обратно. Мчится Цотнэ, видит в поле охотников, спешившихся около трофеев слуг, возвращающихся после погони придворных.
Вот скачущему мимо Цотнэ машет рукой Саргис Тмогвели, подает ему знак, но, ничего не поняв, Цотнэ, как призрак, промелькнул мимо приближенных царя. Он гнал коня, не оглядываясь. Появились камыши. На краю голой степи прекратились и следы онагров. Цотнэ подъехал к высыхающему озеру и остановил коня.
Впереди него раскинулось огромное озеро, отороченное полосой камышовых зарослей. Направо от него вздымались раскаленные жарой скалы, налево плотная стена камышей. Цотнэ в нерешительности задумался, То ли ехать направо и по скалам обойти озеро, то ли вернуться обратно? Он опустил повод, и конь выбрал путь между огромными валунами, Если уж конь выбрал этот путь, то Цотнэ не стал препятствовать ему и на некоторое время полностью доверился чутью животного. Жажда или инстинкт вывели коня из лабиринта скал к берегу озера.
Мерин, фырча, склонился и прильнул к воде, Цотнэ потянул за повод, не давая разгоряченному скачкой коню сразу утолять жажду. Конь поднял голову и затих, навострил уши. Потом мотнул головой, изогнув шею, и тревожно заржал.
Со стороны скал где-то совсем близко раздалось ответное ржание.
Конь направился в ту сторону, и Цотнэ последовал за ним. Миновали скалы и вышли к окруженной камышами степи. По степи бродил, волоча за собой уздечку, конь царя. Он время от времени обреченно ржал, как будто призывал кого-то. на помощь.
Цотнэ сразу узнал царскую лошадь, и сердце у него зашлось. Он бегом пустился по скалам и только собрался схватить коня за узду, как увидел, что опередивший его мерин роет копытом землю. Цотнэ почувствовал недоброе. Он бросился к своему коню и от неожиданности окаменел: в луже крови, на спине, с закрытыми глазами лежал Лаша.
Вместо того чтобы сразу броситься к царю, Цотнэ, не двигаясь, смотрел на страшную картину. Казалось, он потерял способность не только действовать, но и шевельнуть рукой. Страх найти царя мертвым, убедиться, что это не царь, но лишь его бездыханный труп, сковал все члены Цотнэ. Но все же, решившись, он сделал шаг, другой, опустился перед Лаша на колени и дотронулся до его запястья. Царь был жив, хоть пульс бился слабо, прерывисто. От лужи крови уходил в камыши по сыпучему песку чей-то след.
Но размышлять было некогда, царю требовалась срочная помощь. До слуха Цотнэ донесся топот коней, и он вздохнул с облегчением.
Показались Мхаргрдзели, Ахалцихели, Бакурцихели и Тмогвели. Они подскакали к озеру, спешились и кинулись к царю. Ахалцихели внимательно посмотрел на кровавый след, тянувшийся к камышам.
— Камыши окружить! — приказал он.
Слуги бросились исполнять приказ.
Царя положили на спешно сооруженные носилки и понесли к Багавану.