У «Двух сестер» друг приторчал. Если кто не знает — иначе эта картина называется «Ночь в гавани». Мясо! Вася выпал…
О, что может быть хуже работы с коллегой, имеющей художественное образование? Почему я не кассирша в супермаркете?
Такая карма. Я раздумывал, врубить ли дядька и продолжать работать, или дождаться возвращения Поджера. Дядюшка Поджер заслужил свою кликуху в процессе психоделической борьбы с тараканом. Это был третий день моей работы в сией конторе; честно говоря, я испугался. Поджер долго орал и чуть не плакал о потерянной (якобы) кассете с загранами, которую он сдуру запихнул в карман и забыл о ней. Лариса в десятый раз перерывала барахло на столах. Я чувствовал себя полным идиотом, потому что эту кассету я практически дал ему в руки, точнее, поставил на его стол рядом с клавиатурой и специально заострил внимание: вот она, кассета. Уже тогда я смекнул, что моему начальнику нужно все разжевывать, по крайней мере, для очистки совести. Дядюшка Поджер сходил с ума минут двадцать (все клиенты в страхе разбежались — это не преувеличение), мы с Ларисой молча писали кипятком. Наконец кассета нашлась. Подж скис и пошел воевать с инсектами. Видимо, это занятие успокаивало его нервы, хотя вопрос еще тот… Я уже предлагал ему предпринять более конструктивный подход, отравить их чем-нибудь, например, коктейлем из паленого коньяка и протухшей пепси-колы, да куда там. Папа Карлос — вторая его кликуха — вооружился бесплатной газетой и стал мочить шестиногих супостатов. Некоторое время тишина прерывалась лишь тремя негромкими звуками: убогим кликаньем мышки, шорохом подсчитываемых Ларисой купюр и шлепаньем газеты. Вот это работа, блин. Минут через сорок (двадцать? десять? — за компьютером время летит незаметно) — я понял, что что-то не так. Уже давно не было слышно канонады.
Мы заглянули в Великую Компьютерную — сначала Лариса, а потом и я из-за ее спины. Если бы не сильное желание жрать и пить, я кончил бы напару с Ларисой от хохота. Алексей Николаевич Вечный (а это уже его подлинное имя) охотился. Оказалось, что грохнуть таракана не так-то просто. А. Н. вспотел, очки съехали на кончик носа. Таракан заполз под сканер, а доблестный охотник его поджидал. Насекомое рискнуло появиться на свет и осталось живо — Поджер опять промахнулся, жутко матерясь.
— Что же вы так нервничаете, Алексей Николаевич? — подколола его Лариса.
— А я не понимаю! (Шлеп!)
— А чего вы не понимаете, Алексей Николаевич?
— Не понимаю! — заорал Поджер (Шлеп! Шлеп! Шлеп!!!) — Не понимаю, хули он тут ползает!
Я сполз по стене почти до пола. У меня началась тихая истерика.
Тут опять пришли клиенты, но сразу оробели, услышав приглушенные вопли (Лариса прикрыла дверь). Мы пытались успокаивать их минут десять, но они ушли. Виноватым, оказался, естественно, я.
Я делал клиента, который свалил минут несколько назад — сколько не помню; он сказал, что зайдет позже. Уговаривать других мне было не с руки. Каких клиентов не люблю — это таких, которые обещают зайти еще раз. Кайф цифровой фотографии заключается в так называемой купейной психологии: ты получил деньги (это прежде всего, то есть деньги сейчас, но стулья вечером), побазарил с клиентами о жизни, сделал им так, чтоб понравилось, но и не выходя из рамок технических требований — это Сцилла и Харибда документной фотографии — а потом давай им хорошего пинка под зад. Вся сфера обслуживания построена на этом — если не просечешь, чокнешься. Морда у заказчика была нестандартная, и пришлось ее уделывать. Хорошо хоть, не баба, а мужик. С мужиком приятнее работать вдвойне: во-первых, они менее требовательны, во-вторых, у них прически аккуратней. От съемки барышни, прекрасной барышни ты ловишь лишь эстетическое удовольствие, причем очень эфемерное. Забавный заменитель секса.
Бывают красавицы. Но редко. Кукольную физиономию снять легко — ну что ж, Барби она и есть Барби. Чем же больше дефектов лица — тем больше проблем. Тотальное какое-то дерьмо — прическа. Лохматый хайр на финской визе, если фона нет и приходится прибегать к заливке — настоящий кошмар. Иногда возиться с этой дурью приходится довольно долго. За это меня имел в одно место (кому не понятно — в мозг) шеф. Нет, какая-то полная херня. Какой смысл выглядеть на визе или паспорте лучше, чем ты есть? Эх (воспоминания!), аналоговые времена. Тогда ведь как было? Что имел на входе, то и получил на выходе. Тем более при контактной печати: можешь только поправить горизонт, не более.
Я снова посмотрел на происходящее в Умной Комнате. Шеф сделал еще одну попытку. А. Н. сосредоточился; он собирался нанести решающий удар. Пришли другие клиенты, аж четверо. Естественно, все на визу, и, естественно, в Финляндию. Посмотрев на прическу девочки (это была, понятное дело, семья, я вздохнул). На третьем дубле Лариса задышала мне в затылок, но я превозмог; тут же раздался хлопок и короткое «А!» Мельком взглянув в подсобку, я узрел хищного Поджера, рассматривающего коричнево-красное пятно на газете. Попал, охотничек. Дядюшка Поджер повесил-таки картину. А Папой Карлосом я прозвал его за сходство с Кастанедой: любит трещать, а толку ноль. Ну нет у меня в числе знакомых дона Хуана!