Во всех этих моих рассуждениях есть что-то, чего я не понимаю в принципе. Допустим, я не философ и не сильно верующий. В каком смысле не сильно верующий? Я не хожу в храм, хоть и чувствую, что это неправильно. Я иду к любви просто как-то так, своим путем, и тут легко впасть в ересь. Но Бога я люблю.
Одна из моих женщин, за что я уважаю ее до сих пор, сказала так: «Я — вещь». Тогда меня это очень возмутило. Ты не вещь, пытался я объяснить ей. Ты — личность. Ты не принадлежишь никому, только себе и Господу Богу. Как бы не так! «Придет мой мужик, и он меня заберет». Так и произошло. А что, мне надо было с ним драться? Нет уж, увольте. Автограф на шее у меня уже есть. Трусость? Просто в лом. Не любил я ее. Или так: я не любил ее. А кто сказал, что я был должен. Дрался ли бы ты за ту, которую любишь по-настоящему? Конечно, да. Чем же отличаюсь я от неандертальца?
Не сто́ите вы того, не за кого драться. И зачем? Чтобы вот так любоваться жопой? Сто́ит ли, ребята?
Как любят женщины? Сейчас я обьясню. Ты для них — это какая-то фишка, вроде губной помады в ридикюле. Сегодня она пользуется одной помадой, завтра, увидев рекламу по телевизору, мчится за другой. И ты в ауте. Конечно, они вопят: ты, мол, любимый и единственный. Говно. Раньше я думал, что женские мозги измеряются долларами. Лажа, все гораздо хуже. Женские мозги измеряются твоими эмоциями. Которые на доллары не купишь, да и не за какие деньги. Все куда бредовей, чем голливудские истории о вампирах.
«Я хочу тебя…» — попытался я сказать, но осекся. Она-то явно не хотела. Насилие? Нет, мы пойдем другим путем. Все делается во имя любви! Взалкав, я стал целовать ее спину. Вот херня, принеси, говорит, водки. Мне надо опохмелиться. А там видно будет. Может, я тебя и полюблю.
После второй, естественно, надо покурить. Курго вырывает у меня из пасти сигарету и начинает жадно затягиваться. Романтика! Дерьмовая романтика, но это то, что надо. Любовь, блин. Попробуем подойти к этому по-кортасаровски. Двое лежат и курят. Пора заварить мате. Любовь есть, а мате нет. Не Рио-де-Жанейро. И на Байрес не похоже. Петербург.
Курго курила долго — настолько долго, что я закурил еще раз. И сказал: «Леночка, я тебя хочу». Реакция была неадекватна. Давай выпьем еще. Ладно. Выпили еще, еще и еще. Вообще-то я пытаюсь тебя любить, как и ты меня. «Крафтверк»? Нет у меня «Крафтверка». Есть «Джой Дивижн». У меня много чего есть («А как насчет «Баухауз»? Нет? Ты попал». Да это ты попала, дурнушка). Лучше смотреть видео. Какое-нибудь старое совдеповское кино. «Девчата» или «Сердца четырех». Ништяк, «Сердца четырех»! Самый эротический фильм из довоеннных.
«Хочу кактус», — заявила Ленка. Ну ладно, кактус — это кактус, и не более того, ладно. Перетыкаем SCART, и идет то самое кино. Я тащусь. Жучиться уже не хочется. Или хочется?
Хочется.
Выпьем, говорит Ленка. Ну ладно, выпьем. Я иду на кухню за водой и слышу грохот. Лена вздумала изучить изрядных размеров кактус, стоящий на подоконнике. Этому растению лет не менее, чем мне. А мы еще не верим в телекинез! Стоило Ленке на него посмотреть, как он рухнул. По крайней мере, она так сказала. Я не стал вникать. Ленка набрала всяких стаканчиков и баночек, наполнила водой и рассадила туда кактусят. Баночки были красиво расставлены на журнальном столике. Большой кактус мы общими усилиями водрузили обратно на подоконник. Но все это опять свалилось, потому что я пошел в сортир и плохо рассчитал траекторию. Мы выпили.
Неплохо бы домогнуться. Неплохо бы. Но зачем. Почитаю стихи. Однако Ленка стихов не любит, не воспринимает их. Читаю про себя. Ленка, а ты… Стихи-то хорошие. Ленка. Я хочу показать тебе такую дивную красоту — такую красоту, что ты чокнешься, не вставая с дивана. Я волокусь к стеллажу с дисками. А, еще идут «Сердца». Что, давно началось? Сколько прошло времени? Кажется, оно остановилось. Вот это самая настоящая любовь, о которой ты мне говорила, блин. Все идет к тому, что у них любовь — и бэби в перспективе. Фрейд — (бедный Фрейд) — обезьяна, выдрессированая психоанализом. А кактус? Пожалуйста. Вот тебе кактус в виде зародыша. Семена? Они размножаются кактусятами.
Я задумываюсь. Может быть, лучше ей уйти? Ладно, гнать не буду. Рано или поздно сама уйдет. Скорее рано, чем поздно.
Уйдет? Опять ошибка. Она решила у меня прописаться. Воообще-то она прописывается у всех, хотя и не бывает при этом потаскухой; по крайней мере, так она утверждает. Любовь; а может, нам действительно этого не понять? Прийти к другу, неважно какого пола, и выкинуть из левого полушария около семидесяти часов. Как-то я упрекнул свою жену в том, что у нее плоховато с правым. Оно, мол, включается только после третьей рюмки. Шутка возымела эффект. Только момент был не очень актуальный — похороны. Не люблю я это дело. Из своих похорон я не собираюсь устраивать шоу. Выкиньте меня в канаву, когда я сдохну, и веселитесь. Одно только пожелание — послушайте Малера. Часов, или градусов? В чем измеряем смысл жизни, братья шумеры?