Подобный принцип творчества под принуждением применим к литературе и лежит в основе некоторых из самых известных литературных произведений в западном мире. Ученые утверждают, что закрытие театров в Лондоне, вызванное чумой 1593 года, помогло Шекспиру обратиться к поэзии. Именно тогда он опубликовал популярное стихотворение «Венера и Адонис», в котором богиня умоляет мальчика поцеловать его, «чтобы изгнать инфекцию из опасного года». Несколько лет спустя, в начале 17 века, театры в Лондоне чаще закрывались, чем открывались из-за бубонной чумы. Официальное правило гласило, что театральные представления должны быть отменены, когда смертность от чумы превысит 30 человек в неделю. В 1606 году Шекспир был очень плодовитым именно потому, что театры были закрыты эпидемией, а его труппа не могла играть.
[158] У русского писателя Александра Пушкина был подобный опыт. В 1830 году, после эпидемии холеры, достигшей Нижнего Новгорода, он оказался в карантине в провинциальном имении. Внезапно, после многих лет личных потрясений, он почувствовал облегчение, свободу и счастье. Три месяца, которые он провел в карантине, были самыми творческими и продуктивными в его жизни. Он закончил свой шедевр «Евгений Онегин» и написал серию этюдов, один из которых назывался «Пир во время чумы».
Мы приводим эти исторические примеры расцвета личного творчества некоторых из наших величайших художников во время чумы или пандемии не для того, чтобы свести к минимуму или отвлечь от катастрофического финансового воздействия, которое кризис COVID-19 оказывает на мир культуры и развлечений, а для того, чтобы обеспечить проблеск надежды и источник вдохновения. Творчество наиболее полно присутствует в культурном и художественном секторах наших обществ, и история показывает, что именно это творчество может оказаться важным источником устойчивости.
Таких примеров множество. Это необычная форма сброса, но она не должна нас удивлять. Когда случаются разрушительные вещи, творчество и изобретательность часто процветают.
3.3.2. Время
В романе Джошуа Ферриса (2007) «Тогда мы подошли к концу» один персонаж замечает: «Некоторые дни кажутся длиннее, чем другие. Иногда казалось, что целых два дня ». Это произошло в мировом масштабе в результате пандемии: это изменило наше чувство времени. В разгар своих соответствующих изоляций многие люди ссылались на тот факт, что дни в заточении, казалось, длились вечность, и тем не менее недели пролетели на удивление быстро. Опять же, за принципиальным исключением тех, кто был в «окопах» (всех основных рабочих, о которых мы уже упоминали), многие люди, находящиеся в изоляции, чувствовали однообразие дней, когда каждый день был похож на предыдущий и следующий, и почти нет разницы между рабочими днями и выходными. Как будто время стало аморфным и недифференцированным, без всех маркеров и нормальных делений. Заключенные, столкнувшиеся с наиболее суровыми и радикальными формами заключения, подтверждают это в принципиально ином контексте, но с аналогичным опытом. «Дни текут, а потом просыпаешься, прошел месяц и думаешь:« Куда это делось, черт возьми? »», - сказал Виктор Серж, русский революционер, который неоднократно попадал в тюрьму: «Есть быстрые часы и очень долгие секунды ».[159]
Могут ли эти наблюдения заставить некоторых из нас пересмотреть наши отношения со временем, лучше понять, насколько оно драгоценно, и не упустить его незамеченным? Мы живем в эпоху экстремальных скоростей, когда все идет намного быстрее, чем когда-либо, потому что технологии создали культуру мгновенности. В этом обществе «реального времени», где все нужно и нужно сразу, мы постоянно чувствуем нехватку времени и нас мучит чувство, что темп жизни постоянно увеличивается. Может ли измениться опыт изоляции из-за этого? Можем ли мы испытать на собственном индивидуальном уровне эквивалент того, что цепочки поставок «точно в срок» будут делать в постпандемическую эпоху - подавление ускорения времени в интересах большей устойчивости и душевного спокойствия? Может ли необходимость стать более психологически стойкими заставлять нас замедляться и внимательнее относиться к уходящему времени? Может быть. Это может быть одним из неожиданных плюсов COVID-19 и карантина. Это сделало нас более осведомленными и чуткими в отношении великих маркеров времени: драгоценных моментов, проведенных с друзьями и нашими семьями, времен года и природы, множества мелких вещей, требующих немного времени (например, разговора с незнакомцем, прослушивания птица или любование произведением искусства), но это способствует благополучию. Перезагрузка: в постпандемическую эпоху мы можем по-другому оценивать время.[160]