Фраза, однажды сказанная Люпином и прозвучавшая теперь из чужих уст, осадила его. Времена изменились, к сожалению, в худшую сторону. Им нужно было экономить силы для сопротивления настоящим врагам, и поэтому любые искусственно созданные конфликты внутри грозили нанести куда более серьёзный урон, чем откуда-то извне. Впрочем, Рона эта мысль до конца не проняла.
— Ты всё так оставишь? — спросил он тише, но всё ещё нервно.
— Я не собираюсь вмешиваться! — твёрдо ответил Гарри.
Сам того не планируя, он выбрал сторону в этом противостоянии. Рон сорвал с себя медальон и бросил на пол.
— Отлично! Тогда счастливо оставаться! Втроём!
С этими словами он почти бегом покинул палатку, не слыша, как его пытаются остановить. Гермиона выкрикнула его имя и уже хотела побежать за ним, когда её перехватил Люпин. Его успокаивающий шёпот убеждал её остаться.
— Он остынет и вернётся, — заверял он. — Позлится немного и всё пройдёт. Спасибо, Гарри…
— Вообще-то я не договорил.
Холодный ответ Гарри заставил их обоих обернуться.
— Я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения — это верно, — облизав пересохшие губы, продолжил он и посмотрел на Люпина непривычно серьёзно. — Но и молча наблюдать тоже не буду. Ремус, всё зашло слишком далеко. Я не стал говорить при Роне, но я давно догадывался и… не только. Гермиона — мой друг, и я не хочу, чтобы ей было больно. Я ошибся, что разрешил тебе пойти с нами, когда у тебя с Тонкс… такие обстоятельства, словом. Тебе нужно сперва привести в порядок свои дела с ней, а нам — сосредоточиться на крестражах. Я знаю, что чувства очень отвлекают. И поэтому для них не время.
Комментарий к 5. Дурное влияние
Non est bonum serpentem dormientem e somno excitare* - Лучше не будить спящую змею.
========== 6. Тайный защитник ==========
Твой долг — всё вынести.
Шарлотта Бронте
Морозный ветер щипал её нежные щёки. Гарри выбрал не самое удачное место для лагеря — скалистая местность продувалась насквозь всеми ветрами. Находиться вне палатки было жутким испытанием. Не помогали даже согревающие чары, хотя с ними Гермионе пришлось изрядно повозиться последний раз. И как Люпину удавалось так легко их распределять по всему пространству?
Оставшись вдвоём, они с Гарри почти не разговаривали. Молчание поселилось между ними по обоюдному желанию: ему казалось, что она на него злится, а ей не хотелось обсуждать, что произошло. Хотя, в общем-то, всё было очевидно. Карикатурная драма пришлась ни к месту, а финал и вовсе получился ужасным. Как итог — сразу минус два. Совсем не то, к чему они планировали прийти в начале путешествия.
По ночам Гермиона перестала спокойно спать: вечно ей мерещились шорохи и тени в полутьме. Прежнее ощущение безопасности исчезло вместе с Люпином. Едва подумав об этом, она готова была расплакаться. Зачем он ушёл? Как он мог оставить их?! Ведь Гарри наверняка наговорил всё это сгоряча и сам уже тысячу раз пожалел, что остался без его помощи! Если бы ни выходка Рона, если бы ни чёртов медальон, если бы…
Но правда была жестока. Все ужасные слова, произнесённые в тот вечер, они оскорбляли её, обезображивали зародившееся между ней и Ремусом чувство и всё-таки не были враньём. Они, как грязные пятна на снегу, продавливали к самой сути. Формально Рон был абсолютно прав: бедная Тонкс в её незавидном положении отсиживалась где-то у родителей, пока её муж, всё ещё муж и в магическом, и в юридическом смысле, растрачивал нежность на другую. Посторонний наблюдатель добавил бы паршивой красочки: судя по результатам полугодовалых странствий, Люпин был увлечён не столько помощью Гарри Поттеру, сколько его подружкой. Ах, Рита Скиттер локти бы себе искусала, узнав, какой лакомый кусочек ускользнул от её прыткопишущего пера!
Сама не зная зачем, Гермиона нарочно терзала себя едкими мысленными издёвками. Ведь она обо всём знала с самого начала, да? С самого первого дня, когда Люпин появился на Гриммо, когда она позволила ему остаться, нет, она всех уговорила его оставить и сделала это из абсолютной корысти. Эгоизм да и только! Ведь она всегда была к нему неравнодушна, с третьего курса его образ закрепился в её подсознании в форме некого идеала, который тщательно задвигался внутрь и вопреки вешним попыткам его подавить на самом деле попросту созревал. Её предубеждения против Тонкс тоже взялись не из пустоты: она завидовала ей — своей сопернице. И когда Ремус оказался вне её влияния, сбежав от неё под натиском грозящей ответственности, Гермиона воспользовалась его слабостью. Она соблазнила его! Замкнутое пространство, отшельническое положение, единственная женщина среди мужчин. Она всегда выказывала ему знаки внимания, разве нет? А потом, поддавшись своему внутреннему жадному искушению, наплевав и на его жену, и на ребёнка, поманила волка пальцем в свою постель, чтобы утолить своё грязное бессовестное желание!
— Гермиона!
Голоса Гарри заставил её опомниться. С недоумением она уставилась на свои покрасневшие руки. Несколько минут совершенно выпали из её памяти, и Гермиона искренне не могла вспомнить, что произошло. Это было какое-то затмение. Ярость охватила её разум, наполнила ненавистью и презрением к себе. Перепуганный взгляд Гарри лишь подтверждал её догадки: в состоянии аффекта она что-то натворила.
— Ч…что такое? — спросила она и ощутила боль в скулах.
— Ты как с цепи сорвалась! — пробормотал Гарри, подойдя ближе. — Хлестала себя по щекам и так кричала!
Прищурившись, он пристально вгляделся в её лицо, а затем торопливо полез в карман.
— У тебя кровь из носа пошла…
Гермиона и сама ощутила тёплую струйку, потёкшую вниз по губе. Она с благодарностью приняла у Гарри платок. Такими темпами недолго заработать себе настоящее психическое расстройство! Эта истерика и потеря контроля над собой — очень тревожный сигнал. Вслух она, конечно же, не стала озвучивать свои опасения: перепуганный Гарри и так побледнел. Не хватало ему сообщить, что его единственный компаньон потихоньку сходит с ума.
— Слушай, у меня возникла одна идея, — Гермиона решила резко сменить тему и смущённо улыбнулась. — Что, если нам побывать в Годриковой впадине?
— Но ты же сама была против, — ответил Гарри, пребывая в замешательстве. — Говорила, что там он и будет меня искать.
— Да, но…
Ей пришлось поспешно прикусить язык, чтобы удержать истину. «Но теперь всё изменилось»? «Но теперь с нами нет ни Ремуса, ни Рона, ни перспектив»? Впрочем, Гарри был достаточно сообразительным и не потребовал окончания фразы. Он уже давно хотел там побывать. А теперь, чем тролль не шутит?
Собрались они за считанные минуты: вещей стало будто бы ещё меньше прежнего. Протолкнув палатку поглубже в сумку, Гермиона взглянула на Гарри. Её друг заметно нервничал в предвкушении отправки в своё прошлое. Он впервые за много лет окажется там, где родился, увидит свой родной дом — место, где он потерял всё и стал легендой одновременно. Как бы любопытно ни было, Гермиона никогда не спрашивала его о том, каково это. Она не могла представить себя на его месте: если бы она лишилась родителей в раннем детстве, а потом вдруг взлетела до громкого статуса надежды магического мира, справилась бы она с этим? Судя по уже достигнутым неудачам, Гермиона не льстила себе ни секунды.
Хлопок аппарации — и они уже совершенно в другом месте. Хмурый городок с тусклыми заснеженными улицами. Пара десятков домов. Жизнь теплилась разве что в таверне — оттуда доносились музыка и голоса. Гермиона ощутила, как крепко Гарри сжал её руку, и повернулась к нему с ободряющей улыбкой.
— Давай поищем дом твоих родителей? — предложила она.
Однако в этом не было нужды. Дом Поттеров отыскался очень быстро: он выглядел как символ великого упадка. Разрушенная часть второго этажа, где, очевидно, была спальня Гарри, покрылась толстым слоем снега. Разумеется, никто там не жил. Пустые окна навевали вековую тоску, а покосившийся от времени забор вызвал приступ жалости. И как бы стыдно ни было, Гермиона чётко осознала, что истинная причина, по которой она хотела здесь оказаться, оказалась ложной надеждой. В доме Поттеров они ничего не найдут. Никаких символов или старых артефактов, никаких расшифровок или намёков об этом странном знаке из книжки. Пожалуй, им стоило побыстрее отсюда убраться.