— Тогда договорились? — он подмигнул Гермионе, обернувшись на ходу. — И кстати, этот новый фильм о Дракуле меня заинтриговал: обязательно посмотрю.
Куда направился Люпин, она уже не видела, а потом забыла спросить. Спустя столько лет ей снова вдруг стало интересно, что (или кого) он тогда увидел за их спинами и почему так быстро ушёл. Может, там был Сириус? Впрочем, зимой Люпин ещё не знал про выжившего Петтигрю и считал своего лучшего друга убийцей. Заметь он Блэка, его лицо непременно переменилось бы, а Гермиона точно помнила, что он остался спокоен, только заторопился, как бывает с людьми, которые кого-то ждали и наконец получили знак. Если они ещё встретятся, она обязательно расспросит его о том случае. Если…
— Ремус не захотел вернуться с тобой?
Гермиона вздрогнула, услышав этот вопрос не в своей голове. Она удивлённо взглянула на Гарри: почему он об этом спросил? Неужели тоже пожалел, что прогнал его?
— Он сказал, что мы справимся втроём, — пожал плечами Рон. — Сказал, что Дамблдор поручил это нам, а он своим вмешательством может только всё испортить.
— Это не так! — горячо возразила Гермиона.
— Конечно, не так.
Их взгляды с Роном встретились, и она поняла, что он согласился с ней искренне, а не ради примирения. Может, ему и не хотелось бы этого признать, но с Люпином они справлялись гораздо лучше. И, по правде сказать, им нужен был дельный совет о том, что делать дальше. Люпин подкинул бы идею, он помог бы… Но не стал возвращаться.
Пожевав щёки, Рон опустил голову. Ему нечего было добавить, а Гермионе и того оказалось много.
Её новая идея едва их не сгубила. Бедный мистер Лавгуд готов был сдать Гарри Поттера Пожирателям Смерти, чтобы вернуть Полумну. Зато успел раскрыть им тайну Даров смерти. Гермиона не думала, что может поверить в такую чепуху и согласиться с тем, что герои детской сказки существовали на самом деле, но факты упрямо складывались в подтверждении этой безумной теории. Знак на книге Дамблдора не был случайностью, к могиле Игнотуса Певерелла её намеренно привели, Люпин говорил, что символ в доме Поттеров был связан с древней легендой. Мантия Гарри действительно отличалась от других, не износившись за десятки лет. И всё крутилось вокруг Годриковой впадины — места, с которым тесно связаны три брата из сказки, Гарри Поттер, Дамблдор и Волдеморт. Таких многократных совпадений просто не бывает.
Они бы отправились туда. Вернулись бы в Годрикову впадину ещё раз, чтобы попытаться найти новые подсказки. Безрассудная идея, сумасшедшая. Но вместо этого Гарри, сам того не зная, обнаружил их местонахождение, назвав Волдеморта его именем, и вместо поиска истины они отправились прямиком в подвал Малфой-мэнора. А Гермиона — на пытку к Беллатрисе.
Через десять минут после первых Круциатусов она перестала различать степень боли. Всё вокруг слилось в единый горячий пульсирующий клубок. Её тело — оно ей больше не принадлежало — ломалось и скрючивалось, существовало где-то отдельно от разума. Руки, ноги, может быть, живот или спина — источник невозможно было определить, да в этом и не было надобности. Новый спазм — новый крик, зацикленные в бесконечность. Беллатриса уже не спрашивала про меч и хранилище. Она наслаждалась пыткой, упивалась стонами и смеялась. Запах крови, выступившей на бледной предплечье Гермионы, вызвал у неё восторг.
— Некоторые волшебники утверждают, что кровь волшебника и грязнокровок ничем не отличается, — Беллатриса оскалилась, смотря на свою жертву сверху вниз. — Может, посмотрим получше?
Она наклонилась к Гермионе и приставила свой острый нож к её горлу. Что ж, не самая героическая будет смерть. Гермиона прикрыла глаза, делая вдох полной грудью в короткой доле мгновения без боли. Ей вспомнилось счастливое лицо Ремуса, сидящего напротив в доме на Гриммо. Если это последняя мысль в её жизни, то она должна ей насладиться.
Над её головой раздался оглушительный грохот. Гермиона плотно зажмурилась и инстинктивно сжалась в комок. Она была не в состоянии предположить, что произошло и лишь через некоторое время решилась посмотреть в сторону источника шума. Слабая улыбка сама собой расползлась по её губам.
На верхней ступени, ведущей из подвала, стоял Люпин.
— Так-так, у нас гости, — злобно хмыкнула Беллатриса. — Давно не виделись, волчонок.
— Отойди от неё! — Люпин держал палочку наготове, пока его испуганный взгляд то и дело возвращался к Гермионе. Конечно, это не укрылось от безумной ведьмы.
— Иначе что?
Она откровенно насмехалась над ним. Что он сделает? Нападёт на неё? Обезоружит? Но пожирателей в этой комнате было больше, даже при всём мастерстве Люпина их будет непросто всех одолеть. Ему бы стоило уводить Гарри и спасаться самому. Тем не менее, Гермиона прекрасно понимала, что он не бросит её.
— Предлагаю обмен, — заявил Люпин, тяжело дыша. — Отпустите её и я приведу вас к Гарри.
Будь Гермиона поглупей, она бы взорвалась от негодования. Как ему могло прийти в голову сдать Гарри в обмен на неё?! Что бы между ними ни было, Люпин не поставил бы его под удар. Он не из таких людей. Рискнуть целым миром ради любви? Такая жертва никому из них не по силам.
— Где мальчишка? — воскликнул Малфой-старший, резко бросившись вперёд. — Ты знаешь, где он прячется?
— Брось, Люциус, он блефует, — Беллатриса провела языком по своим острым жёлтым зубам, будто предвкушала нечто её заинтересовавшее. — Никто из этих жалких оборванцев не променяет избранного на его подружку-грязнокровку. Если только…
Её мерзкое хихиканье разнеслось вверх по стенам некогда величественного зала. Кроме кровожадности, Беллатриса иногда отличалась и определённой долей проницательности: за долгую практику пыток она научилась улавливать истинные чувства в лицах своих жертв. Раскусить Люпина ей не составило большого труда.
Схватив Гермиону за предплечье, она резко дёрнула её на себя и поставила на ноги.
— Хочешь спасти её? — полушёпотом, похожим на змеиное шипение, спросила Беллатриса. В её руке сверкнул нож. — Отцовский инстинкт или играешь благородного рыцаря? Дама вправду в большой беде.
— Я повторяю: отпустите её, — сохраняя остатки самообладания, сказал Люпин. — Разве она вам нужна? Вам нужен Гарри Поттер.
— Даже если и так. Откуда нам знать, что ты не обманешь? — фыркнула она в ответ.
Гермиона ощущала холод лезвия на своей шее. Беллатриса играла с ней, как с куклой, в любой момент готовая перерезать ей глотку. Ох, Ремус, тебе не удастся их провести! Они оба погибнут здесь и хорошо бы, если их смерть будет быстрой и безболезненной. Подняв глаза наверх, Гермиона вдруг заметила, как раскачивается и поскрипывает над ней старинная люстра. А на самом верху, где она крепилась на массивной цепи, сидел Добби и старательно её откручивал. На этот звук обратила внимание и Беллатриса.
— Что происходит? — изумилась она, глядя на домовика. — Что… что ты делаешь?
— Помогаю спасти своего друга, — простодушно ответил тот.
Беллатриса потянула Гермиону за волосы так, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Хороши же твои единственные спасители: оборотень и домашний эльф!
Гермиона снисходительно вскинула брови и из последних сил ответила:
— А мне они нравятся. Но боюсь, ты ошибаешься в том, что они — единственные.
Едва она договорила, как из-за спины Люпина выскочили Гарри и Рон. Ловкими движениями они обезоружили Малфоев и положили начало настоящему бою. В то же время под потолком Добби разделался с люстрой и та придавила бы Беллатрису вместе с Гермионой, если бы ведьма не отпустила свою жертву. Начался настоящий хаос. Заклинания свистели как пули, поражая всё пространство. Гермиона, сама не зная как, очутилась в руках Рона — кажется, он поймал её, когда она вырвалась из плена. Он крепко обхватил её, прикрывая собой, и попытался увлечь в укрытие. Люпин вместе с Гарри создали для них щит, но сопротивляться долго им бы не удалось. Что-то произошло. Гермиона точно не знала, что именно, лишь почувствовала, как оказалась затянута в совместную аппарацию, где невозможно было различить чьего-то лица. А потом была лишь пустота — она потеряла сознание.