Почти минута тишины в студии сменилась уверенным голосом недавно кричавшей женщины:
– Эта дура просто убила свою дочь! Нельзя так наплевательски относиться к своим детям! Это единичный случай, это все трагическое стечение обстоятельств. У нормальных людей такого не произойдет. Вы пытаетесь оправдать действия правительства, ссылаясь на один единственный случай!
В этот момент киборг Роя взмахнул руками и на стенах появились сначала десятки, потом сотни прямоугольников. В каждом прямоугольнике разворачивалась похожая сцена. Тела детей вынимали из капсул. Кто-то из них подавал признаки жизни, но походил на труп больше, чем умершая в предыдущем ролике. У кого-то уже было явное трупное окоченение. Сотни разных видео роликов. Может быть даже тысячи.
– Две недели. Возможно, это происходило и раньше, но мы смогли найти видео только за две последние недели. Все эти оперативные съемки всего лишь за четырнадцать последних дней! Мы не знаем, почему это внезапно стало происходить по всему миру. Но это происходит. Это просто происходит.
Теперь на стене появилось изображение молодой девушки. Анатолий смутно ее узнал. Месяца четыре назад он выпустил эту воспитанницу, доведя ее до уровня четверки. Сложно сказать, было ли видео снято до или после его работы. Но безучастная истощенная девушка, совсем молодая, не старше двадцати не проявляла никакого интереса к тому, что с ней происходит. Ее тормошили, ей задавали вопросы, ей били по лицу. Абсолютно безвольная кукла.
– Вот с такими детьми работает Анатолий. – Охрипшим голосом поведал Рой. – Так она выглядела до попадания в клинику, а после в реабилитацию. А вот так она стала выглядеть после реабилитации.
Теперь девушка хотя бы смотрела на говорящего с ней. Она нехотя реагировала, что-то отвечала:
– Можно мне вернуться в квази? Я не хочу так жить. Это невыносимо. Здесь нет абсолютно ничего.
– Как Вы относитесь к сотрудникам реабилитационного центра? – Задает очередной вопрос сидящий напротив нее мужчина.
– Мне все равно.
– Сейчас Вы можете о себе позаботиться? Заказать еду?
– Да. Могу. Да, я это делаю. Я заказываю еду через сеть. Если хочу есть. Я могу лечь спать, если захочу спать…
– Постойте, в каком смысле? До реабилитации Вы не спали?
Девушка замешкалась:
– Ну, в прото не спала. Я не знала, что это нужно. Раньше мне было очень плохо. Гораздо хуже, чем сейчас.
– Сейчас Вы ощущаете себя лучше?
Девушка заплакала, окунув лицо в ладони.
Видео остановилось, а Рой пояснил:
– Сейчас девушка словно уйдет в себя. С ней будут разговаривать еще полтора часа, но она не будет ни на что реагировать. Но, через полтора часа она скажет, что хочет в туалет и уйдет в уборную. Анатолий, скажите, пожалуйста. Я понимаю, что Ваша работа очень сложна. Но это правда? Вы выпускаете из центра детей в таком состоянии? Это лучшее, на что могут надеяться Ваши воспитанники? Она и в квази будет вести себя так же?
– Рой. – Очень долгий и очень глубокий выдох. Анатолий не подбирал слова – он просто не хотел говорить эти слова. – Сейчас поток детей очень велик. И эта девочка, я ее помню. Я не помню подробностей и как ее зовут. Я даже не скажу, когда конкретно она поступила на реабилитацию. Но… Когда она от нас выписывалась, она могла строить планы на ближайшее будущее. И да. У нас часто бывают рецидивы. На лицо рецидив. Не такой страшный, как могло бы быть. И я не знаю сколько времени прошло после ее выписки до момента съемок. Возможно, она уже погружалась. Но уверяю, все наши выпускники способны жить в прото полноценно. Мы их учим любить мир, интересоваться окружением. А отвечая на Ваш вопрос. Нет, в квази она скорее всего будет неотличима от других людей. Стоит ей попасть в квази, и она отправится в путешествие или найдет работу. Но ей будет полностью безразлично, что с ней будет происходить в прото. Вас это не пугает?
– Так может быть лучше все оставить как есть? Пусть живут в квази счастливо.
– Мы не всех берем на реабилитацию. Есть дети, которые вообще не реагируют на окружающую среду – таких отправляют в клиники, где о их теле заботятся медицинские сотрудники, или скорее аппараты. Они остаются в квази. Такие люди уже никогда не вернуться в настоящий мир.
– Вы работаете только с детьми? – еще одна тумба с женским голосом.
– Да. К сожалению, мы специализируемся только на детях. У взрослых психика не такая гибкая, да и взрослые сами несут ответственность за свои ошибки. Я понимаю, почему Вы задаете это вопросы. Вы узнали в этой девочке себя или своего знакомого? Вы осознали, что самостоятельно не сможете жить в прото. Да, это бывает. Раз у Вас появилась эта мысль, значит есть шанс на то, что у Вас получится. Выходите хотя бы на пятнадцать минут. Потом на час. Старайтесь спать в прото, а не в квази. Но центров, подобных нашему, которые работают со взрослыми людьми просто нет. Даже за деньги. По крайней мере, я о таких не слышал. Мы и так перегружены детьми. Специалистов просто нет.