В центре кабинета стоял огромный тяжеленный стол, с обитой сукном столешницей. Но удивляло то, что в некоторых местах встречались кожаные вставки, а края и грани оказались отделанными какой-то винтажной лепниной. Казалось, этот стол занимает все свободное пространство, заслоняя собой махину директорши… В смысле директора. Ведь слово «Директор» не существует в женской форме?
Но и эта преграда не мешала Арине Петровне угрожающе нависать над мужчиной. Она была самим возмущением, ее лицо неровно раскраснелось. Да, моего нового начальника зовут Арина Петровна, и это мой первый с ней разговор. До этого мне удалось познакомиться только с секретаршей – прелестной молодой девушкой, имя которой я уже успел благополучно забыть. А жаль, ведь можно было бы попробовать за ней приударить… Но, видимо, не судьба… Не спрашивать же ее еще раз имя!
А мужчина не казался сильно подавленным. Пусть он и находился сейчас буквально в тени начальницы, но продолжал смотреть на нее надменно снизу вверх.
– Что, Арина Петровна? – Взвизгнул я. Как же стремно это вышло! Я же говорю обычно не таким голосом!
– Познакомься со своим куратором. – Не отводя взгляда от мужчины, проговорила она. – Это Анатолий Григорьевич Гаврилов. Он наш ведущий специалист по квази-реабилитации. Он будет твоим наставником. Да! Я сказала наставником! Ты переходишь в его полное распоряжение. Только он отстранен от практики на два дня, поэтому вы оба сейчас идете в библиотеку до конца рабочего дня. А завтра у вас обоих выходной! И если хоть кого-то из вас увидят в нашем центре до четверга, то вас расстреляют транквилизаторами и запрут в карцер!
Последние несколько слов Арина Петровна сказала, пристально глядя в глаза Анатолия Григорьевича.
– У Вас есть карцер? – Вот честно, это я брякнул чисто из-за растерянности. Просто не ожидал столь ошеломительного приема.
– Да молодой человек! Кхм… Нет, молодой человек. У нас есть лазарет и подсобка. Да, Анатолий Григорьевич?
Мне послышались угрожающие нотки в голосе начальницы.
– Да, Арина Петровна. – Нота-в-ноту ответил мужчина, его голос был низким немного вкрадчивым и лишь на пол тона уступал в громкости. – Есть у нас такая традиция, колоть транквилизатор сотрудникам и увозить их против воли в места не столь отдаленные! И что бы Вы знали! Я буду писать жалобу!
– Кому? – Директор взорвалась усмешкой.
– Вам! – Названный Анатолием Григорьевичем, ткнул палец в грудь женщины. – Я буду писать жалобу о том, что под видом семерок мне была всучена группа десяток! Я буду жаловаться, что мне, специалисту по подростковому возрасту всучили детсадовцев. И я буду жаловаться на то, что мне навязываете ассистента, в котором я не нуждаюсь.
– Хорошо, по порядку. – Директор внезапно уселась в кресло, и уложив руки перед собой перешла на умильный елейный тон. – Во-первых, как ни как, Вы научный сотрудник и Вам полагается аспирант. Надо, да, Анатолий Григорьевич, надо готовить к работе молодежь. Кстати, мы до сих пор ждем от Вас результаты прошлого исследования. Ой, ладно! Методички не считаются! Надо публиковаться!
– Мне не надо. – Буркнул Анатолий. – Если Вам надо, то Вы и публикуйтесь.
– Во-вторых, – не отвлекаясь на слова сотрудника, продолжала директор, – Вы сами правильно сказали, что наши воспитатели с этими детишками не работают, а сюсюкаются. Сейчас у меня просто нет иного человека, кроме Вас, Анатолий Григорьевич, кому я могла бы дать эту группу. И в-третьих… Это самое сложное. С десятками Вы перегнули. Но в чем-то Вы правы. Это девятки. Причем, самые юные девятки которых я видела. И Вы лучше меня знаете, что будет с этими детьми дальше. А они дети! У них вся жизнь впереди. Их нельзя отдавать в клиники! У них ведь все еще в порядке с организмомм. Опять же пресловутая детская гибкая психика.
Арина Петровна развела руки, протирая суконное покрытие стола.
– Да, я их почти выкрала. Нашелся человек, который смог подделать результаты экспертизы. Вместо девяток, по бумагам они пошли как семерки. Но Вы же сможете, Анатолий Григорьевич! Я знаю, что сможете! И никто кроме Вас. Опять же, подумайте, как поможет вашим исследованиям данная работа. Вас выдвинут на нобелевскую премию! Я сама буду ходатайствовать. И у меня есть кое-какие связи. Это реально. Представляете, как Вы станете знамениты!