Мы вылетели из дверей РЦКДП в половине четвертого вечера и стали с негодованием ожидать такси. Потом выяснилось, что такси никто не заказал.
– Арина Петровна! – Прокричал Анатолий Григорьевич, прикрывая правой ладонью уху. – Говорит Анатолий Григорьевич. Прошу, вызовите такси к главному входу для меня и Лекса.
Ответа директора я не слышал. Впрочем, для разговора по нейроинтерфейсу вообще не требовалось говорить вслух, тем более прикладывать руку к уху. Но у пожилых людей все еще оставался двигательный стереотип, и желание прикрыть ухо, видимо вызванный тем, что у них разговор по интерфейсу ассоциировался с разговором посредством мобильного телефона. Да, раньше были такие аппараты с микрофоном и динамиком, которые могли записывать звук, передавать его на расстояние через электро-волны, и воспроизводить на другом конце. А Анатолий Григорьевич мог застать еще не цифровую эру коммуникации.
– Нет, я не могу. Вам что сложно что ли? Я домой еду!
Похоже последний довод о том, что незаменимый специалист наконец-то уберется восвояси и покинет стены центра убедил директора и она вызвала машину. Наверное – ведь я не слышал ее ответов. Возможно же Анатолий сам сделал вызов, только на этот раз не озвучивая слова вслух. Все же нейроинтерфейс позволяет оперировать без внешних проявлений речи, считывая внутренний монолог или обеспечивая текстовый час. Я же, например, все это время параллельно заканчивал штудировать заданный мне текст. Читать по диагонали не сложно – главное выделить ключевые слова и определить основной паттерн повествования. А в научных статьях можно смело пропускать ту часть, где происходит обоснование проблемы, апробация и доказательство, а сразу же переходить к выводам. Хотя, в большинстве случаев даже выводы можно было полностью не читать. Только в трех книгах пришлось обращаться к главам, чтобы понять термины, используемые в заключении.
– Анатолий Григорьевич! – Молодой голос окликнул мужчину.
Парень в спортивном костюме бежал к нам, призывно вытянув одну руку вперед. Но мой наставник не узнавал юношу, который был явно крепче, но моложе меня. Года на два.
– Анатолий Григорьевич, подождите! Я Сергей! Сергей Шпагин!
– Молодой человек, извините, но нас уже ждет такси. – Отстраненно пробормотал Анатолий Григорьевич, отворяющий пассажирскую дверцу машины.
– Это Ваш пациент? – Мой интерес, собственно, был праздным – какая мне разница, кем ему приходится этот юноша.
У парня на бегу красиво развивались полы длинного плаща, вьющиеся грязные волосы пархали на потоках ветра, но под плащом была спортивная майка, трико и кроссовки на ногах. Странно одет парень. Вроде бы спортивная одежда, но зачем ему дешевый плащ в теплый безоблачный день?
– Чем могу помочь? – Недовольно буркнул Анатолий, когда парнишка оказался слишком близко. Недовольство моего наставника могло показаться старческим брюзжанием, хоть ему и было всего немного за пятьдесят, но я-то сейчас понимал, что это инфантильное нежелание отрываться он намеченного плана. Мужчина просто хотел поскорее приволочь меня к себе домой, чтобы напихать в мою голову как можно больше необходимых в работе знаний.
– Я Сергей Шпагин. – Повторил парнишка. – Ваш выпускник. Вы меня уже не помните? Полтора года назад… Хах. Вы меня даже не помните. Анатолий Григорьевич!
– А! Сергей! Точно. – Радостно воскликнул мужчина, явно не узнавая стоящего перед ним человека. – Как успехи? Вижу, реабилитация принесла свои плоды. Ты выглядишь очень хорошо. Занимаешься спортом?
Сергей украдкой глянулся по сторонам – он вцепился в края своего нелепого пальто. Но, продолжая улыбаться заявил:
– Я хотел выразить вам свою благодарность!
Досадливая улыбка на лице Анатолий, не знаю, видел ли это мальчишка, но воспитателю реабилитационного центра эти слова были до колокольни. Как минимум в этот самый момент.
– Благодаря вам я избавился от зависимости. От квази. Все, что у меня было в квази, моя жизнь, мои друзья, мои мечты – все потеряло смысл. Теперь это просто игрушки, просто цветные фантики, на которые не хочется тратить ни жизни, ни усилий. Понимаете! Теперь я могу все свое время посвятить прото. Теперь я могу спать по-настоящему. Я могу есть по-настоящему. Я могу заниматься прото-херней, которая ни имеет никакого смысла. Прото-помойка, клоака, в которой нет никакой цели, никакого смысла, никакого удовольствия! Я пробовал цаги, я пробовал органические наркотики – они тоже бессмысленные. Они никогда не сравняться с теми ощущениями, которые были в квази. Но квази абсолютно бессмысленный. Ты отобрал у меня единственный смысл, единственную цель и единственную жизнь! Тебе в кайф, лишать людей всего, что им ценно? А что взамен? Взамен что мы получаем? Серое ничто? Как ты живешь с этим? Ты тварь, бич на лице общества. Чем тебе мешало мое счастье? Чем я мешал тебе? Да, лучше бы ты убил меня! Они до сих пор говорят мне – делай то, делай это. Но зачем? Я делаю, что они говорят – ненужные, бесполезные и неинтересные вещи!