Ну конечно... Наживка всё это время была так близко – тот ниндзя, убивающий всех, кто связан со мной, так или иначе рано или поздно бы вышел на этого коррупционера.
И слава богу. Какое мне дело?
====== 6. Fight with your own life ======
День клонился к вечеру, но, несмотря на все тяготы, я не чувствовала желания спать. Обойдя свой рабочий стол, я с усмешкой ощупала флакон духов с запахом мяты и чёрной смородины, исписанные заковыристым подчерком тетрадные листы, кружку из-под кофе, газету – с обложки устало смотрел Норман Стэнсфилд. «Глава департамента по борьбе с наркотиками ранен. Несчастный случай?» Счастливый, я бы сказала. Наверное. Чёрт его знает.
Стэнсфилд – неисправимая грязная свинья, что не раз пыталась запятнать моё имя, а один раз – почти попыталась убить. Он – ничтожество. Но без него моя жизнь рискует стать... поскучнее? Похоже на это. Раньше я бы многое отдала за его голову на пике – теперь, когда я уже королева преступного мира, я выше старых обид, и соперничество забавляет меня. Чего бы мне не хотелось, так этого того, чтобы жизнь моего врага забрал неизвестный, пытающийся подобраться ко мне. Удар ниже пояса. Только я должна обладать привилегией уничтожать своих же врагов.
Я в задумчивости провела изящными пальцами по изображению – напечатанный Стэнсфилд не подольнул под ласку, но и не отшатнулся. Удобно, не так ли? И я о том же.
Тут не пойми откуда явился Стачек.
- Я... глубочайше прошу прощения. Хотел лишь узнать... Не спится?
- Да так, что хочется спиться, – вторила я, кривя рот. Он заметил газету и фото на ней. На его благородном лбу пролегли морщины неодобрения. – Что такое?
- Да нет... Ничего.
- Детка, я тебя знаю. Я знаю каждое потенциальное выражение на твоём лице. Каждый жест. Поясни, что не так?
Он поднял на меня виноватый печальный взгляд.
- Я всё меньше изведан о Ваших планах. Всё меньше могу помогать и всё больше молюсь, лишь бы всё обошлось, как сегодня.
- Стач... Это слишком опасно, – я подошла к нему и взяла его за руки. – Я доверяю тебе, но, поверь мне – всё то, что творится, может сказаться и на тебе тоже. Не говори ничего, окей? Мне насрать, считаешь ли ты, что обязан знать всё. Мне насрать, что ты думаешь, будто бы должен меня защитить. Я убью, блять, СЕБЯ, если что-то с тобой случится. Ты – самое дорогое. Моя семья.
Его взгляд влажно засиял, он погладил мои ладони.
- Но я ведь... чувствую то же самое.
- Я обещаю, всё вскоре закончится. Ты доверяешь мне?
Он кивнул, одними устами шепнув своё «будьте, пожалуйста, осторожны», но тревога в его глазах никуда не исчезла.
- Если позволите...
- Да?
- Меня беспокоит, как много времени Вы проводите, так или иначе контактируя со Стэнсфилдом.
Так-так. Вот уж не ожидала.
- В каком смысле? Это случается не так уж часто.
- Он очень опасен. Не просто как враг, но и как человек. И я помню о Вашем прошлом. Порой всех нас тянет к тому, что однажды принесло боль – во рвении доказать этому чему-то, что мы его преодолели и превзошли. Я могу понять, но принять... Ника, прошу тебя, не заходи слишком далеко. Он не стоит того, чтобы ты рисковала собой за месть ему. Он токсичен, он зол, но ты – нет. Не уподобляйся ему.
- Вот уж точно не буду, – фыркнула я.
И невольно подумала – если бы всё было столь однозначно...
*
День был светлый, а значит, в больничных палатах с высокими окнами тоже было тепло. Я проверила, так сказать. Золотая вуаль, платье в клеточку, ложные документы – самая обыкновенная посетительница. Ну разве что прячущий огнестрелку амбал за спиной. Что ж, бывает.
Я переступила порог палаты (одиночной – прекрасно устроился, тварь капризная) и стала невольным свидетелем сцены.
Дредастик. Тот самый еблан. Нависал над койкой, где возлежал Норман Стэнсфилд с его перевязанным бедным-несчастным-сейчас-расплачусь плечом.
- О господи, Стэн...
- О господи, Стэн, – злобно передразнил его Стэнсфилд и в недовольстве поморщил нос. – Ты просто переживаешь, что тебе не выплатят зарплату.
- Зарплату мне сам отдел выплачивает, ну а ты – мой друг! Стэнчик!!! Выздоровления!!!
Стэнсфилд сморщился ещё больше от крика.
- Вообще-то Малки – мой лучший друг, а ты только на сорок процентов, – однако ж лицо его поменялось на более благосклонное, когда парень с дредами протянул ему сигарету. – На шестьдесят. Это «Мальборо 1988»? На шестьдесят один!
- Прелесть какая. Может, вы ещё в классики поиграете? – вальяжно протянула я, шествуя на каблуках.
- Как ты смеешь тут быть, шлюхандра?! – вскинулся было дредастый, но здоровяк взял его за плечо, успокаивая (Малки, по всей вероятности). Тут уже всем присутствующим стало ясно, что со мной двое телохранителей и один Билл, огромный, как книжный шкаф, неприступный и непобедимый – к примеру, сколько я ни пыталась трахнуть его, он меня посылал в грубой форме. Он был в форме будто военный.
- Напомни мне, почему я ещё не убил тебя? – буднично поинтересовался Стэнсфилд, затягиваясь сигаретой. Уж не знаю, какими обезболивающими и успокоительными его пичкают, но работают они, судя по всему, исправно.
- Потому что я горяча? – осклабилась я.
- Вот и я гадаю, тупая ты сука.
Его голос звучал задумчиво и дружелюбно, но я-то знала, какая гнильца кроется за этим.
Одно было трудно скрыть – его плечи, да и добрую половину груди тоже из-за его перевязки. Кожа казалась нежной, хотелось попробовать языком. Я перевела взгляд выше, и зря – красивые руки, растрёпанные небрежно волосы, ммм. Лёгкая щетина. Легко смогла, в общем-то, представить то, как возвышенно-вульгарно, как сама его суть, он курил бы в моей постели. Змеючка.
Когда-то давно я спросила Стачека, позорно ли то, что я имею слабость к тому, что считаю красивым, будь то украшение или жопа. Мой друг откашлялся и ответил, что лишь мы сами имеем право решать, что нам лично считать позором, и любую слабость можно считать своей силой, если верно к ней относиться. И я взяла это на заметку, чёрт. Да, похоже, я хочу Стэнсфилда, но это не проигрыш. Не для меня уж точно. Ведь я хочу не как жалкий мотыль, на огонь летящий, а как тигрица – хищно и повелительно. Пусть бережётся.
- Наверное, потому что я авторитет с нехренической бандой, не? Но как знаешь, – я выращила из своей сумки букет белых лилий и в вазу поставила. – Они в точности как ты – изысканные и вонючие. Выздоровай. Всем адьос.
Я ушла, петляя, как глист в кишечнике, оставляя в палате и Стэнсфилда, и тусовочку, и букет с прилагающимся письмом: «Тебе угрожает опасность. Не я, как ни странно. Сворачивай удочки, мать твою».
В тот же вечер в больнице отгремел взрыв, но моего подонка там уже не было.
*
Где найти неудавшегося убийцу? Конечно, в баре. И я явилась туда напрямик. Да, в ближайшей к больнице бар. Гениальное просто.
За стойкой сидел мужчина. Красивый, грустный японец – с той самой тату. И сомнения вмиг отпали...
Я заказала ему коктейль «Закат на Востоке». Решила поцеремониться.
- Вы тут часто бываете, персик?
- Оставь эти игры, Ника Дарксоул, – тихо произнёс он.
Удивился, наверное, встретить свою главную мишень так вот просто – в этой бухаловке.
- Чёрный. Филин, – отчеканила я с усмешкой, тем самым подав сигнал, и мои люди кинули на пол дымовую гранату, а я выхватила купленный после той неудачной потасовки сувенирный меч «Зажигай, самурай». Вечеринка началась, хах.
====== 7. Blood sugar ======
- Для меня уже всё кончено. Делай что хочешь, – безразлично сказал Чёрный Филин. Он пил боржоми, хотя мог и чего покрепче.
Тусклый свет освещал комнату допроса. Скажу я вам, тут небезопасно, мало ли, что может случиться – тиски упадут на пальцы, электрошокер случайно воткнётся в зад. Я пока шла другими путями. Цивилизованными, чёрт возьми, хотя мой кулак так и горел от желания хорошенько заехать по высокой и гордой скуле упрямца.
- Раз ты обречён, почему бы не выложить карты на стол? – резонно подметила я и реально выложила. Я достала королеву точёных пик из колоды. – Смотри, это я. А вот это ты, – указала я на валета ЧЕРВЕЙ. – И какого дьявола, скажи на милость, ты всё это время так жаждал меня угондошить? Тебя кто-то нанял? Ты действовал сам?