Знал ли Николай Набоков о новой работе друга? Майкл Джоссельсон был чрезвычайно скрытным человеком, идеально подходящим для мира разведки. Когда каким-то родственникам, жившим в Восточном Берлине, удалось разыскать его в начале 1949 года, он грубо выставил их, сказав, чтобы те не связывались с ним больше. Обидно, но они подумали, что «американизированный» кузен считает их ниже себя. На самом деле он беспокоился за их безопасность. Наличие родственника в американской секретной службе ставило восточных берлинцев в ситуацию непосредственной опасности. Но Набоков, вероятно, имел неплохое представление о новой сфере деятельности Джоссельсона. В то время в Берлине было больше шпионов, чем исправных велосипедов, и Набоков работал рядом со многими из них.
Набоков также был приглашён работать на ЦРУ. В 1948-м он подал заявление на службу в правительстве (working for the government - стандартное выражение в США, означающее работу в специальных службах. - Прим. ред.). Не являясь бюрократом по натуре, он вряд ли интересовался работой в Государственном департаменте (которая презиралась многими новобранцами ЦРУ: «одна политика и никаких отжиманий»), а поскольку в его заявлении упоминался Аллен Даллес, было бы разумно предположить, что он пытался получить службу в разведке. Однако заявление Набокова не возымело действия, и он не получил разрешения. Его поручитель Джордж Кеннан в глубоком замешательстве советовал ему отозвать своё заявление: «Я даю вам этот совет (который вызывает у меня большую печаль и настоящее беспокойство) только потому, что я сам для себя не в состоянии прояснить этот вопрос и не могу гарантировать вам свободу от дальнейших неприятностей, если вы продолжите добиваться работы в правительстве... Я могу только сказать, что, на мой взгляд, все действия правительства в этом вопросе в целом являются непродуманными, недальновидными, несправедливыми и совершенно несовместимыми с каким бы то ни было желанием использовать услуги восприимчивых, умных и ценных людей... Я думаю, что правительство утратило какие-либо права на использование ваших советов, и если я был на вашем месте, то бросил бы всё это дело» [87]. По крайней мере, на данный момент Набокова оставили в дураках.
А что насчёт Мелвина Ласки? Разве он не был идеальным кандидатом для того, чтобы пополнить растущие ряды ЦРУ? Позднее будут утверждать, что Ласки стал агентом. Сам он упорно это отрицал. Как и Тэкстеру (Thaxter) в «Даре Гумбольдта», слухи «изрядно добавили ему загадочности». Его постоянное присутствие на передовой церэушного культурного фронта холодной войны в течение следующих двух десятилетий не могло остаться незамеченным.
3. Марксисты в «Вальдорфе»
«Я так скажу, фашизм или коммунизм - неважно,
я выбираю сторону любви и смеюсь над идеями мужчин».
Нью-Йорк, 25 марта 1949 года, промозглый и слякотный вторник. Около отеля «Вальдорф Астория», на пересечении Парк-авеню и 50-й улицы, проходил маленький нестройный пикет. Люди, в большинстве своём одетые в серые габардиновые пальто, стояли неровным кружком на тротуаре. Внутри же отеля царило бешеное движение. Несмотря на спокойное время года, отель был переполнен, и регистрация требовала больших усилий.
Из номера 1042 на десятом этаже, где находились роскошные свадебные апартаменты, каждый день приходили многочисленные и срочные заказы. За требованием установить дополнительные телефонные аппараты следовал шквал телеграмм, диктовавшихся сотрудникам телеграфного отдела отеля: нужно было больше настольных ламп, и вообще больше всего. Вызовы в номер обслуги следовали с постоянством канонады: бутерброды, салаты, бифштексы по-татарски, гарниры, бутылки красного вина, пива, ведро льда. Совсем не то, что бывает в обычный медовый месяц.