«Подари мне своё солнце» – подумала она и посерьезнела. Что-то спряталось в этой мысли и во все глаза смотрело на нее.
– Можно и так. Бабушка как? – начиная спускаться с высоких гор, спросил Андрей.
– Лучше. Хорошо, что сразу врача вызвали и лечить начали. Воспаления нет, но простыла.
– Это хорошо, что лучше. А на станции столько много народа было…
Поговорив с Полиной, Андрей угомонил свое восторженно-странное состояние и стал совершенно спокоен. Весь минувший час аккуратно лег у него в голове. Настю он вспоминать не хотел. Но эти несколько минут у станции просились на немного занять его мысли. Андрей уж не думал, что когда-нибудь случится их встреча. Он как-то нечаянно оставил все свои переживания в прошлом. Задумчиво вздохнув, он облокотился о стенку. Он не сошел с ума, но ему вдруг сделалось трудно представить, что та Настя из прошлого, Нася из его снов, а правильнее из его воображения, и сегодняшняя Настя это один и тот же человек. Можно было сказать, чем все три были похожи друг на друга, и так же можно было с легкостью найти между ними отличия. Перед глазами Андрея сейчас была девушка с вокзала. Никакого одуванчика на голове у нее не было, светлые немного закручивающиеся в колечки волосы были по плечи и лежали аккуратными легкими прядями. Кроме, казалось завсегдатай грусти, в ее глазах улавливалась серьезность, что-то важное для нее, но не понятное ему читалось в выражении ее лица. Она будто просила дать возможность что-то сказать, обмолвиться несколькими словами о том, что ее сильно волновало… Нет! Наверное, она была просто расстроена своим отъездом, загружена какими-то повседневными, но вполне решаемыми проблемами…
Андрей приутих с единственной, всё повторяющейся фразой в голове: «Надо же ведь… Ведь надо же…»
Через полчаса раздумий он откуда-то понял, что они должны были еще раз встретиться, что это случайная, но запланированная встреча. Но кому она была нужна? Для чего она нужна была Андрею? Он же ясно понимал, что кроме того, что совершенно не знает, что сказать и от того со скрываемым терпением ждет, когда же покажется поезд, ничего больше не почувствовал.
Это была удивительная и чрезвычайно пустая встреча. Андрей усмехнулся. Поезд незаметно для пассажиров повернул на юго-восток, больше не следуя за закатом и в вагонах поселился вечер. Похожий на домашний, тихий, укрытый колючим шерстяным пледом и пахнущий крепко заваренным кофе вечер. Андрей принюхался, видимо кто-то в вагоне понемногу начинал скучать и чтобы миновать скуку стал пить кофе.
Из приоткрытой форточки тянуло свежестью. Полная женщина, что расположилась напротив Андрея, не спешила ее закрывать. Она задремала и негромко похрапывала.
Андрей быстро и бесшумно застелил свое спальное место и прилег. Закрыв глаза, он подумал о Полине. И вдруг так сильно удивился, что приподнялся с места, но тут же лег обратно. Довольно улыбаясь и будто пытаясь что-то высмотреть в сгустившейся темноте, он подумал, что женится на Полине. Эта простая мысль увиделась ему настоящей, правильной. Если бы его попросили, то он бы не смог выразить в слова то, что почувствовал. Будто враз понял смысл целой вселенной. Упорядочилось у него всё в голове. Прошлое, настоящее и будущее легли ровно, то есть единственно возможно. Полинка, картины, школа и почему-то засыпанный снегом сад в морозный солнечный день. Андрей ехал в поезде и всё это крутилось у него в голове. Он был счастлив настолько, насколько может быть счастлив человек вообще. Ни одного самого крохотного момента, по которому бы стоило огорчиться или просто задуматься всерьез у него сейчас не было. Счастье… Осознание собственно счастья оторвало Андрея далеко от реальности. И вскоре он незаметно уснул.
Настя…
Настя зашла в вагон, машинально – нисколько не заостряя на том внимания – нашла свое место и незаметно же для себя быстро и аккуратно расположилась. В ней поднялось что-то совсем уж неопределенное и совершенно вытесняющее из ее поля зрения всю происходящую вокруг обстановку. Ею чувствовалось, что на нее давит нечто такое, занимающее всю ее сущность, и от того скоро начнет всё меркнуть вокруг. И вдруг, как раз тогда, когда яркий свет летнего вечера должен был начать исчезать, она ясно увидела перед собой подушку на соседнем месте, затем само место, вся зримая часть вагона прорисовалась перед ней и Настя… улыбнулась. Ей вдруг сделалось легко-легко и так радостно!.. Она с превеликим удовольствием подумала, что едет домой, что там ее ждут и родные люди. Совсем скоро она сможет их обнять и поговорить с ними. Но во всем этом великолепии ожидания встречи Настю будто бы начало что-то беспокоить. Это было уже нечто другое, не многострадальная иллюзия, а нечто реальное, существующее на самом деле. Уверенность, что основой беспокойства является что-то из жизни, а не из пустых переживаний в духе «а может быть», всё усиливалась. И Настя, перестав улыбаться, стала хмурой и задумчивой.