Ваня далеко не случайно выбрал Эльтов из тысяч других провинциальных городов. Его покойная прабабка Арина Григорьевна была родом из Эльтова. Потому этот город и выделился для Вани среди других городов. А вообще в мегаполисе шла такая мода. Те, кто уезжал восстанавливать заброшенные или полузаброшенные города, старались обосноваться в родном городе своих прадедов и прабабок. Ваня был рад, что для него нашелся целый Эльтов. Да еще такой красивый, гостеприимный. На несколько секунд Ване показалось, что здесь его давно ждали. Спасибо Арине Григорьевне.
А потом его отвлекла от раздумий Марина. Ей не терпелось заговорить с Ваней. К ее сожалению, они с ним ехали в разных вагонах. Ваня улыбнулся на ее радостные восклицания. Он немного соскучился без ее общества, но в целом ему понравилось ехать среди незнакомых людей, что редкий раз тревожили его коротким вопросом или словом. Ваня отдохнул, надумался в удовольствие, никуда не спеша. А уж как до Эльтова оставалось ехать совсем немного, так и вовсе погрузился в легкую безоблачную дрему, отстранившись от собственных интересных, но так или иначе утомляющих мыслей.
На платформу он вышел будто немного опьяненный, с усердием отгонявший от себя остатки дремы. Жаль только, что Арсений Антипович никак не мог встретить поезд. Опустела без него станция.
Ваня Маков был правнуком Кипяткова. Но ни покойный Арсений Антипович, ни Ваня не подозревали о существовании друг друга. Ваня родился, когда Кипяткова уже не было в живых. Но самое главное, изначальное, было в том, что Кипятков не знал и о существовании своей дочери. Арина Григорьевна была слишком самостоятельной и гордой женщиной, от того и лишила свою дочь отца. А Арсений Антипович, знай, он про дочь, души бы в ней не чаял, любил бы ее искренно, всегда бы приходил ей на помощь и с привеликим удовольствием баловал бы ее. Но…
– Я тебя еле нашла, – улыбаясь, с хорошим настроением к Ване шла Марина.
Она несла завтрак в сумке. Рисовая каша, горячий чай и ореховые вафли – обычный любимый их завтрак.
– Ты принесла сюда еду? – Ваня рассмеялся.
– Да! – с гордостью ответила Марина и тоже рассмеялась.
На солнечном пригорке, в лучах утреннего солнца Марина с Ваней сидели на постеленной скатерти и ели завтрак. Они были друзьями со школьной скамьи. Вместе играли, фантазировали, куда-то ездили, учились… А вот теперь вместе сидели возле дебрей рябины, завтракали и прекрасно знали, что их мечты осуществятся. Здесь, в заброшенном Эльтове, рассадят они вишневые сады, построят новые дома, выгонят дух запустения и мрачные тени прошлого и будут жить. Светлым и уютным будет город.
Доедая завтрак, они услышали, как заводится техника, как кто-то раньше них уже принялся за работу. Марина с Ваней радовались, прекрасно зная, что сильно устанут за день. Но эта была та усталость, которая потом будет вспоминаться с радостной ностальгической улыбкой на лице. Самое главное – у них была цель. У них была огромная цель – создать целый новый мир на обломках старого. Наполнить жизнью умерший город – это труднее, чем в чистом поле отстроить новое село. Нужно разгрести груды старья и бурьяна, бережно сохранив хрупкие частицы прошлого. Это колоссальный труд. Но трудиться, все кто приехал в Эльтов могли и любили. А об инструментах, то есть тех средствах с помощью которых и будет происходит восстановление, создание нового города, они не беспокоились. Институты, в которых они учились, предоставляли им всё необходимое. Государство было заинтересовано в глобальной сельсхозонизации.
Позавтракав, Марина с Ваней присоединились к общей рабочей суете. Они и еще несколько человек должны были облагородить территорию вокруг бывшего садика, который до того был еще каким-то учреждением, вообщем держал в своих стенах воспоминания почти двухсотлетней давности. Вчера техникой были убраны основные заросли, а сегодня требовались непосредственно рабочие руки. Потому как гигантский куст бузины вырос у стены, запустив корни под фундамент, а хмель вырывался из распахнутого окна.
– Марин, иди сюда!
– Иду, – смотря под ноги, чтобы не через что не упасть, она подошла к Ивану.