Андрей, которому снился сон, смутно видел, как остановилась Настя и стала кричать Андрею. Наверное, она кричала громко, но звуков слышно не было. И совсем же в густом тумане, Андрей видел, что Настя села на тропку и, кажется, заплакала. Он больше чувствовал, что случилось нечто плохое, чем видел. Перед его глазами, куда бы он не посмотрел, ярко оранжевыми искрами светилась рябина. То есть от кистей с ягодами исходило какое-то свечение, а вниз, на сухую землю, словно от некоего изобилия, падали сочные оранжевые искры. Свечение становилось все сильнее и ярче. И перед тем, как все вокруг превратилось в одно солнечное пятно, Андрей разглядел у себя в руке несколько оранжевых крошек – будто замороженный окрашенный лед.
Не открывая глаз, Андрей подумал, что наступило солнечное утро, дождь прошел, и на небе не осталось ни единого облачка. Услышав же мерное тук по откосу окна, совсем не понял, почему проснулся и удивился, что спал в одежде под покрывалом.
Уловив движение в доме, Андрей сел на кровати и неожиданное чувство вины заставило его поморщиться и вмиг испортило спокойное, доброе настроение. Все яркие рябиновые искры потухли от серости и грусти, в которой осталась сидеть Настя. Оттого Андрею и стало нехорошо, он оставил человека одного грустить во сне. Но мгновенно сбросить с себя вину он не мог, слишком живописным и настоящим все казалось ему.
«Конечно! Я же вчера поругался с настоящей Настей!..» – вдруг прокричал он про себя и, сидя по кровати опять было собрался прилечь, но тут же передумал.
Вот что придавало странный оттенок реалистичности чувству вины. Настя, должно быть и правда обиделась. Вот только Андрей так и не мог всерьез отнестись ко всему вчера случившемуся. «Радуга», игра в дурака, какие-то прыжки с моста…
«Нет! Нечего тут и думать» – думал Андрея, – «адекватный человек не может на такое обижаться. Тем более Настя!»
Так подумав, Андрей быстренько приободрился и заулыбался. Ему представилось, что все стало настолько хорошо, что даже лучше, чем было до вчерашнего вечера в «Радуге».
За завтраком Андрей сообразил, что рябиновое царство, где он побывал – это один из трех островов, плавающих в тумане. И заулыбался, сдерживая смех, когда вспомнил свою жажду, утоляемую наливкой.
Ему непременно захотелось поделиться сном с Настей. Рассказать ей причуды и невероятности, чтобы она непременно поняла его и счастливо заулыбалась.
Прочитай Вася пару строк мыслей Андрея с его ощущениями и смыслом в них вложенным, он бы стал смотреть на друга, как на очень странного и даже немного не в себе человека. Такая нелепая дикость, сплетенная из снов и реальности, нравилась Андрею. Вася же, приснись ему нечто такое, на утро коротко сказал бы себе «Бред какой-то» и намного быстрее, уже к обеду или же сразу после завтрака совсем позабыл бы несуразный сон.
Дождь мелкой пылью сырил воздух и не давал солнцу и летнему утру разыграться и разогреть городок с его зелеными окрестностями. Накинув на голову капюшон спортивной кофты, будто защищаясь от сырости, Андрей дошел до соседей. Дверь была не заперта, но Андрей не решился войти в дом и потому ненавязчиво постучал. Шаги тети Розы тут же послышались в коридоре. Андрею показалось, что она там и была и заранее знала, что он стоит на крыльце, просто в виде должного действия ждала его стука.
– Здрасте, теть Роз, – немного ссутулившись, бодро проговорил Андрей.
– Здравствуй, – с непониманием ответила она, отчего Андрею показалось, что она говорит совсем неискренно.
– А Настя дома? Она не спит? – Андрей начинал вертеться на месте и руки то убирал в карманы кофты, то за спину. Взглядом он старался не встретиться с тетей Розой, но делал это совсем не нарочно.
– Проходи.
Андрей зашел в сени, разулся и последовал за тетей Розой. В сенях горел свет, а на полу было наставлено много пустых банок, пластмассовые ведра и тазы. Из железного ведра шел пар – там была горячая вода.
– Ты проходи в дом, – кивнула она на дверь.
Андрей, зазевавшийся, засуетился и с некоторым облегчением взялся за дверную ручку. Он лет пять, а может больше, не был в доме у тети Розы и невольное любопытство взыграло в нем. Но Андрей был занят совершенно другой мыслью. И эта его сосредоточенность на том, как он будет разговаривать с Настей и рассказывать ей свой сон, и подвела его к пристальным, но пустым – он ничего не запомнил – глядениям по сторонам. Будь же он не нагружен фантазией смешанной с мыслью, он бы меньше глазел, но больше бы разглядел. А увлеченная мытьем банок тетя Роза не обратила внимания на рассеянное состояние Андрея. Позже правда, пытаясь разобрать взаимоотношения Насти и соседа, она искренне корила себя, что не присмотрелась к нему, не спросила никакого лишнего, нужного вопроса, не понаблюдала за Настей, что было самым простым и элементарным и само напрашивающимся действием.