– Чего читаешь? – взглянув на закрытую книгу с однотонной синей обложкой, спросил Андрей. Книга лежала обложкой вниз, потому название нельзя было прочитать. Виднелась только цена – 1 р. 50 к.
– Это «Два капитана». Не думала, что будет интересно. Взяла от скуки и теперь не могу, как читать хочется.
Андрей улыбнулся, посмотрел на Настю и чуть опустил собачку на молнии кофты. Он не стал ей говорить, что читал эту книгу в пятом классе.
– Это реально здорово, когда попадается интересная книга. Ну, когда вчитываешься и не можешь оторваться.
– Точно! Ну, просто, понимаешь, я не люблю такие книги читать. Для меня они скучные. Мне какую-нибудь фентези или детектив с романом вместе, но с закрученным сюжетом.
– Мне только чаю, я позавтракал вот только что.
– Хорошо, – со скукой в голосе и равнодушием на лице ответила Настя.
Они стали пить чай и разговаривать. Андрей успокоился. Настя слушала Андрея, что-то ему отвечала и с удовольствием ела бутерброды с чаем. Но, если бы Андрей здесь не сидел, бутерброды были бы съедены с большим удовольствием. Но, она бы тогда не запивала их сладким чаем.
Наговорившись о чем только можно, Андрей довольный вышел от Насти. Но пока шел до крыльца бабушкиного дома – этот небольшой промежуток дороги – медленно скатился к нейтральному настроению, со странным оттенком грусти и опустошенности. Они поговорили и про книги, и про погоду, и про вишневый компот и даже, про путешествия в космос!..
А сон так и не был рассказан.
«Да ну его!.. Рябина, елки… Какая-то это ерунда. Обычный сон. Нет!» – и он остановился на крыльце. Три острова, залитых светом, поплыли в тумане, – «Так вот там что! Там делают рябиновую настойку и суетятся, чтобы успеть собрать рябину до холодов…»
Андрей застонал, уперся лбом в дверь, тут же отстранился и оперевшись о стену рядом с дверью замер. Он внимательно наблюдал за мелкой мельтешившей перед его лицом водяной пылью. Какая-то осенняя изморось появилась в воздухе, но было тепло.
Андрей напугался своих мыслей. Ему казалась, что от внезапной радости тут отдает безумием и никакой, совершенно никакой логики нельзя провести между двумя снами. Но он провел. Рисовалось очевидным, что сегодня ночью он был на одном из островов. Злость, неясно на что, то поднималась в нем, то резко успокаивалась, когда он на доли секунды переключал мысли с островов на Настю. На ту Настю, с которой сейчас разговаривал, она была более интересной и понятной ему. И все только потому, что она была настоящей. Со странной же девушкой из сна его ничего не могло связывать. То есть ее не могло ничто привязать к Андрею, потому что она была миражом и не до конца изученным наукой явлением, она была сном – частичным плодом фантазии Андрея. Даже при бесконечном и мощном желании, Андрей никак не мог повлиять на их отношения. А вот на Настю, от которой его отделяют несколько метров, минута ходьбы, он смог бы и повлиять и в чем-то убедить ее и, наоборот, принять в чем-то ее точку зрения… Он все так же стоял облокотившись спиной о стену, но теперь еще остро чувствовал, как реалистична Настя и каких ничтожных усилий от него требуется, чтобы опять ее увидеть, сделать в ее направлении какое-нибудь действие, прикоснуться к ней и предложить ей нечто такое, самое обыкновенное, но в тоже время потрясающее своей неминуемой возможностью осуществиться. И что же еще может дать такую опору, как только что загоревшаяся вера в возможности и свои к ним способности?
Андрей сорвался с места, побежал, собрал все лужи и забрызгал грязью новые спортивные штаны. Он не смог вспомнить – если же только крохотную малость или приврал бы, что все вспомнил – как добежал до тети Розиного дома, по пути открывая и закрывая калитки, как забежал на крыльцо. И только очнулся у двери, ведшей в дом. Сердце его колотилось, глаза горели, а в голове стучала одна короткая фраза: «Это всё правда! Это всё правда!»
Андрей с излишней силой взялся за дверную ручку и без всяких сомнений, особенно тех, что терзали его накануне, вошел в дом.
Он отыскал Настю в зале, не дал ей время сообразить или хотя бы вернуться от событий книги к реальности. Настя сидела в кресле и только успела сделать изумленное лицо. Чему она только удивлялась, тому, что Андрей вновь пришел сюда, или его крайне взволнованному, словно он научился летать, состоянию. Мгновения, короткие, даже слабозаметные для них двоих и Андрей горячо поцеловал Настю. Отстранившись, всё такой же взбудораженный и странный, он не нашел себе никакого другого места и уселся на пол, прямо перед ней.