– Андрюш, очень здорово!
– Сам не ожидал, – рассмеялся Андрей. Он задвигался на стуле и вмиг потерял свое напряжение. Было всё совершенно правильно и естественно в его волнении.
– Знаешь, – немного задумалась Наталья и чуть прищурила глаза, будто найдя в картине что-то непонятное, маленькое, но завладевшее ее вниманием, – вот чем дольше я смотрю на картину, тем мне всё больше кажется, что эта станция где-то существует.
Андрей хмыкнул, немного удивился заявлению матери и ответил совсем коротко:
– Не знаю…
И что тут можно было знать? Андрей написал картину, ему снились чудесные сны, он очень много думал, фантазировал об Эльтове. И, следовательно, Эльтов существовал, как прекрасный вымысел. А если отталкиваться от одной гениальнейшей мысли одного гениальнейшего философа «ничто есть, стало быть, то же определение или, вернее, то же отсутствие определений и, значит, вообще то же, что и чистое бытие», то Эльтов безоговорочно существует на самом деле. Ведь если есть ничто и о нем периодически говорят, то, как можно сомневаться в существовании целого города?..
Глава 7
Рисуя, Андрей мог погрузиться в создаваемый собой же мир так, что фактически одновременно делал два дела. Первое – писал картину, второе – не нарочно сочинял мысленно целую книгу по своей картине. И первое со вторым было неразрывно связано. Всё самое лучшее получалось написать именно в тот момент, когда мысли уходили далеко-далеко и какие бы то ни было проявления реальности не отвлекали. Входя в своеобразный транс, Андрей не задумывался, как будет лучше провести кисточкой, светлее или темнее на тон изобразить воздушные облака на небе, как на кучку желтоватых листьев упадет луч солнца и каким образом его изобразить, чтобы он действительно светил так, будто передавал осени привет от жаркого лета и так далее, так далее. Он не думал, а просто творил. Это было одно из самых великолепнейших чувств, которые только может испытать человек. Раскрепощение, как бы в знак благодарности, что ему дали возможность проявиться, давало точное хождение по одной струне с миром осени. Осень и Андрей, Андрей и осень…
Когда он взялся писать только-только успевшие пожелтеть кроны берез, на улице заливался холодным солнцем и искрил морозом январский новый день. И тут (за окном), и там (на картине) была безветренная спокойная погода. Легкий иней покрывал яблони перед окном и в свете солнца ветви легонько сияли голубым светом. А на картине в недалеком будущем должны появиться березы с такой пышной желтой листвой, будто в той местности, где они растут, не было ветреной погоды несколько недель. И листья смогли нехотя пожелтеть, и не спешили опадать, да и про ветер они, кажется, совсем позабыли.
Андрей подходил к холсту и тут же делал от него шаг назад. Он примерялся. Следовало определиться, какими будут березы – заполняющими всю картину, или на самом деле сделать шаг назад, чтобы березы чуть уменьшились и вышла на обозрение некоторая часть пространства рядом с ними. Хотя рядом только и был, что кусочек старого посеревшего и поросшего серым же лишайником забора и начинающая звенеть от ухода солнца тишина. А даль нельзя было увидеть, потому что к тем местам, минуя березы, еще добиралось солнце и заливало горизонт своим желтым слепящим маревом.
Именно туда перенесся фантазией Андрей. Он увидел себя стоящего рядом с березами и пока еще не определившегося с дальнейшими действиями. Краешком сознания почувствовал, что где-то тут обязательно должна быть Настя. Та удивительная, странная девушка, которая всё больше становилась плодом его воображения, а не той Настей из прошлого, и не той Насей из его далеких минувших снов. Андрей, правда же, был еще очень далек от этих выводов. Он без анализа своих мыслей думал о Насте. Он просто о ней думал.
Практически всегда вместе с её образом он отправлялся в творческий путь – прямиком в дивный полузаброшенный Эльтов.
Старинный город Эльтов!.. Никто не мог его разглядеть. А те, кто случайно натыкался на него в упор его не замечали. Дивный, загадочный Эльтов!.. Какая жизнь в тебе идет? Посмотреть бы на неё немного.
За околицей Эльтова или маленькое путешествие.
Кажется, они добрались до места. Оба, словно по договорённости слезли с велосипедов и осторожно положили их на придорожный сухой бурьян. Сомнения так и клубились возле Андрея, но он никак не решался заговорить. Сказать сейчас Насе, что, может быть, она ошиблась, что случайно не туда его завела и просто сама же обманулась, Андрей не мог. Ему это представлялась несколько бестактным. Всего пару часов назад, когда она предлагала Андрею и как бы чисто случайно, вовсе незаметно и ненавязчиво его уговаривала поехать с ней, то говорила всего очень много, красочно и эмоционально. Тогда чего же она молчит? Андрей терялся всё больше с каждой секундой и всё продолжал, теряя терпение, словно воду сквозь пальцы, ждать от Настасьи хотя бы одного слова.