Водная гладь желтоватого цвета от нападавшей листвы и широкого отражения огромного тальника виделась не только очень красивой, но и будто теплой. Так воспринял ее Андрей. Желтый цвет, но осенью это не цвет тепла и солнца, а скорого прихода дождей и первых заморозков. Андрей этого не знал и обманулся. А Нася, глядя на рябь пруда чувствовала, будто уже успела искупаться и ощутить на себе всю свежесть осенней воды, и представить, как пруд выстывает, отдавая всё летнее тепло куда-то в бесконечное воздушное пространство, где оно полностью исчезает.
Недолго Андрей плавал. Пруд был небольшой, но до его середы он не добрался.
– Я думал теплая, – бодрясь, сообщил Андрей. Теперь он мечтал согреться, и каждое дуновение ветра доводило его до дрожи.
– Так ведь осень, – как-то отстраненно ответила Нася. Она встала из-под тени тальника и вышла на солнце, к Андрею. Он, кое-как надев на мокрое тело одежду, пытался согреться и улыбался.
– Поедем в город? – с надеждой спросил Андрей. Настя радостно, но устало закивала в ответ. Оба шли с мыслью поскорее найти велосипеды. Довольные, но сморенные жарким солнцем, пряным сухим воздухом осени и жаждой – пить очень хотелось, утомленные ходьбой, они хотели уже поскорее вернуться в город, напиться воды и прилечь расслабленно на кровати. Разговор между ними почти совсем прекратился. Вроде как оба силы стали экономить. И потому никто ни на кого не был в обиде.
Пейзаж заброшенного села был красив и солнечен, но молчалив и немного грустен. По пруду, на который и Андрей, и Нася несколько раз оглядывались, плыли желтые листья-лодочки. У берега вся поверхность воды была устлана ими. Тальник щедро рассыпал тысячи листочков. Вода была желтой, но остывшей от летнего тепла. Теперь Андрей это знал, но долго еще тому удивлялся.
Осенний денёк в Эльтове, ушедший в осеннюю теплую ночь, где Андрей был гостем.
Скромный, но удивительно вкусный ужин к некоторому удивлению Андрея закончился. Андрей до неприятной усталости, что растеклась легкими волнами слабости по всему телу, проголодался и желал оказаться в стенах какого-нибудь пусть и старого, совсем неухоженного, но обязательно жилого помещения. Сидеть за столом и есть – очень простые, но крайне важные желания. Сегодняшняя прогулка по необъятным бесконечным в пространстве просторам забрала много его молодых сил. И была странной, и никак не вписывалась в его привычные ощущения некоторая опустошенность. Чем-то диким и будто бы позабытым в годах веяло от нее. Андрей не мог вспомнить чем, но с особой тщательностью всматривался в эту пустую воронку прошедшего времени. То, что он чувствовал, было похоже на светлую грусть пожилого человека по ушедшей безвозвратно молодости, но с какими-то странным оттенком отвращения. Андрей был молод, и грусть без малейшей надежды на светлое завтра неприятно взволновала его душу.
Ужин закончился, и Андрей был рад прямо сейчас лечь на старый диван. Неровности и жесткость он почувствовал сразу же, как только прилег, но совершенно не заострил на них свое внимание. Ему сделалось уютно, и полуразвалившийся диван не мог помешать блаженному чувству уставшего человека в полной мере насладиться защищенностью и созидательным, успокаивающим свойством жилого дома. Андрей буквально плыл на волне разлившийся неги. Ему вдруг показалось, что всё хорошо. Всё – в огромном смысле этого слова. Начиная тем, что он сейчас лежит на диване в полумраке, а на улице сгустились сумерки, и, заканчивая тем, что Нася в соседней комнате делает укол больному деду, а тот еле слышно, потому как силы его заканчиваются, постанывает. Всё от действительно хорошего, до грустного и печального и даже отвратительного и мерзкого приобрело странный оттенок «хорошо». Такая всё смягчающая дымка – и добро, и зло, и весь мир, а главное – разум. Андрей тихонечко улыбался. На мгновение его посетила мысль, что он сделал исключительно правильный шаг, сойдя на станции и, несомненно, положительным вышло, что Вася поехал дальше. Не было здесь места Васе!.. И это тоже было хорошо. Хорошо…
Короткий сон, больше похожий на дневную дрему оборвался. Что-то снилось, но вспомнить сон никак было нельзя. Сон во сне – полная бессмыслица. Андрей с трудом открыл глаза и уставился в кромешную темноту. Свет в соседней комнате был неизвестно когда выключен, дед не стонал, весь дом уснул.