Андрей улыбнулся. Ему показалось, что девочка переняла озабоченность, которой было пропитано каждое произнесенное ею слово, у своей матери. Да точно! Такая сдобренная деловитостью и усталостью озабоченность присуща взрослым.
– Ты же штаны на коленке порвала, – поучительно напомнила ей девчонка в розовой кепочке и розовой же футболке с какими-то мультипликационными героями. Андрей не знал, из какого те вылезли мультика, чтобы поселиться на футболке. Но розовый цвет одежды нисколько не замаскировал в девочке отъявленную хулиганку.
– Да, – зачем-то сказала девочка с хвостом светло-русых прямых волос.
– Че? – вмешалась в монолог девочка-хулиганка. Ей, наверное, часто попадало от родителей за всяческие проказы. Но был ли толк в наказаниях?
– Я пойду. Мы сейчас к бабушке поедем.
– А когда приедете? – послышался вопрос.
– Не знаю. Пока, девчонки. Я пойду.
– Ну, пока, Полин! Пока!.. – дружно отозвались растерянные подружки.
Полина…
Полина – самая обыкновенная девочка-подросток, не хулиганка, не излишне серьезная для своего возраста и никого из себя не изображавшая, прошла мимо Андрея. Какие-то размышления витали у нее в голове.
«Самая простая» – зачем-то подумал про нее Андрей и, почувствовал неловкость от того, что бесцельно стоит и для чего-то смотрит на детскую площадку. Он огляделся по сторонам. На него никто не смотрел, но неловкости стало еще больше. Откуда-то вдруг потянуло сладким запахом пирогов.
«Наверное, с какой-нибудь сладкой начинкой» – подумал Андрей, вдыхая аромат. Наконец, он сдвинулся с места, чувствуя, что чем дальше он уходит от детской площадке, тем комфортнее и спокойнее ему становится.
Теперь Андрей знал, куда идет. Бесцельная прогулка обрела конечную цель. И даже как-то радостнее стало на душе от того. Он направился к бабушке.
Бабушка Зина давно уже собиралась напечь пирогов, вот только всяческие (в основном огородные) дела ей никак этого не давали сделать. Андрей вздохнул, без надежды. Не так чтобы уж сильно ему захотелось пирогов и расстройство, что сегодня их не будет, захватило его. Нет…
На рябиновом острове
Андрей уже несколько часов ходил по рябиновой аллее – огромному пестрому живому комплексу. Он забредал в разные ее уголки, шел по широким дорожкам и, поднимая голову, видел голубое с редкими облачками небо. Брел и по совсем узеньким тропочкам, где ветки, как не старайся, всё равно цепляться за одежду. И руки или щеку обязательно оцарапаешь, но не увидишь неба. Вместо небосвода густое переплетение веток рябины над головой и то тут, то там еловые растрепанные ветки. Полумраком, хранившим эхо людских разговоров и запах пряной сырости, были наполнены эти тропинки. Нередко, вместо выхода на дорожки, они заканчивались неожиданными тупиками. Много паутины и старых птичьих гнезд можно было там найти. Но бродя по ним Андрей не чувствовал ни одиночества, ни уныния, ни страха. Его лишь успокаивала задумчивая атмосфера аллей. А успокаивая, давала почву для неких интересных, несколько философских мыслей, которые могли зародиться только при одиноких прогулках по аллее и превратиться во что-то малозначимое и глуповатое, когда покидаешь аллею. Хотя подозрения, что окружающий мир вытесняет действительно хорошие мысли, у Андрея были. Они-то и возвращали Андрея в аллею. Ведь нужно было убедиться в своих подозрениях или опровергнуть их, и, конечно, успокоиться.
Андрей брел по аллее, там, где еще ни разу не был. Эти тропки казались не только новыми, но и каким-то полузаброшенными. Хотя совершенно ничем не отличались от тех, по которым Андрей прошелся много раз. Поглядывая сквозь ветки на небо, Андрей неожиданно вышел на открытое место. Он обернулся, но назад идти не захотел. Пройдя вдоль пестрого массива, Андрей пошел по только что найденной тропке, но вдруг остановился. На дорожке стоял маленький мальчик. Он был в расстегнутых сандаликах, без носочков, в трусиках, маечке и не по размеру темно-синей вязаной кофте. Мальчик вздрогнул, но остался на месте. Палочку, что держал в руках, он уронил и тут же позабыл про нее.
– А ты кто? – спросил Андрей.
Ребенок смотрел на него, словно решая некую для себя сложность. Он был встревожен. Андрею показалось, будто он отвлек мальчика от чего важного и крайне увлекшего его.
– Я – мальчик, – ответил он.
Андрею сделалось неловко. Ребенок дал ему понять своим ответом, что вопрос его однозначно странный, глуповатый и, что вообще так разговор не начинают.
– А лет тебе сколько?
– Четыре, – уверенно ответил мальчик, – я Кирилка, – и протянул руку.
– Андрей.
Андрей удивился, но руку протянул в ответ. После рукопожатия лицо мальчика стало добродушным и улыбчивым. Будто, совершив сей обряд, он принял Андрея за своего человека или, по крайней же мере, стал к нему снисходительнее.