Она вышла в час ночи в больничной рубахе в тёмный коридор и набрала заветный номер. Он сразу поднял трубку. Юрик будто ждал Марусиного звонка.
- Говорите, я вас внимательно слушаю, - медленно и четко произнёс он каждое слово.
- Это я, Маруся! - выпалила она и замолкла. - Мне очень надо тебя видеть! -добавила, запинаясь, и затаила дыхание.
- Я занят, - прозвучал в ответ бесцветный голос.
- Юрик, ты помнишь, как я тебя из дурки спасала? - кричала она в трубку.
Неопределенность и отчуждение, холодное чувство безысходности сквозили в ответ.
- Сегодня я нуждаюсь в твоей помощи! Орловская, седьмая больница. Я тебя встречу на входе. В восемь. Пожалуйста. Ты придёшь?
Ей показалось, что она недостаточно убедительна - он проспит или не захочет приехать. Она слышала его дыхание в трубке. Пауза затянулась, как петля.
- Ладно, я возьму такси и сама приеду за тобой. Завтра в семь.
Он молчал.
- Скажи что-нибудь! - срывалась Маруся.
Дежурная медсестра тронула её плечо:
- Долго будешь нарушать режим? Все отдыхают, а ты орёшь, как на улице! И что такие нервы? Молоко перегорит!
В этот момент трубка ожила, и она услышала:
- Приедь за мной сейчас. Я не могу ждать до утра. Приедь немедленно.
Да, конечно, она должна ехать. Только в чем? На ней рубашка со штемпелем больницы и кособокие тапки. Гардероб закрыт.
В ординаторской горел свет, дежурила Маргарита Ивановна - женщина крепкой комплекции, и это было счастье. Ивановны на месте не было, а её плащ почти подходящего размера хоть и не застегнулся на Марусе, но все-таки выглядел приличнее, чем халат. В нём она выбежала из отделения к стоянке такси.
Квартира оказалась не заперта, а он сидел под дверью, устало прислонившись к встроенному шкафу. И всё выглядело, как раньше, когда она вытаскивала его, чужого потерянного человека с пробитой головой, из странной истории, где время остановилось.
Отключенный холодильник, протекающий в ванной кран. На подоконнике стоял сухой почерневший букет в вазе без воды. На расстеленной постели валялся художественный альбом Мунка с помятыми страницами, на них - грубо нарезанная колбаса. Но более всего её удивил вид Стилиста. Он был одет в спортивные штаны!
-Я думал - ты никогда не захочешь меня найти!
Как же он это произнёс! Будто гарпун вонзился между лопаток. Внезапное чувство вины так пронзило Марусю, что она бросилась навстречу Юрику и обхватила его безвольные плечи.
Его руки не обнимали, его губы не целовали.
Маруся усадила Стилиста на край кровати, стащила с его ног дырявые носки, сняла несвежую рубашку, застегнутую наперекосяк, и повела в ванную. Поставила под душ. Он стоял, как заколдованный, покорно принимая ее заботу, послушно поворачивался под струей воды, несчастный потерянный гей, с него следовало смыть старую оболочку и сообщить о маленьком человеке, который мог бы его называть папой.
Маруся перестелила кровать и с трудом заставила его лечь. Тихонько пела над ним про алешнічак. Веки его перестали дрожать, лицо стало спокойным. Казалось, он спал, но стоило ей пошевелиться, как Юрик вцепился в её руку.
- Я умру без тебя.
- Спи. Я здесь. Ты не умрёшь. У нас с тобой очень важное дело. Ради него стоит жить.
В три ночи раздался звонок в дверь.
Невыспавшаяся Маруся, шлепая босыми ногами по полу, отмечала про себя, что такой нахальный трезвон мог быть только у одного человека. Она грустно вздохнула и посмотрела в глазок. На лестничной площадке просматривалось несомненное чудо - пропавший и оплаканный Олешка с мятым букетом, добытым с клумбы у дома. Он слегка похудел и оброс, но был все также весел и громогласен.
- Я знал, что вы будете вместе, я знал!
Как же меняется отношение к окружающему миру у этих новоиспеченных мамаш! Ничего в мире не существует, кроме программы сохранения чада. Хороший сон и спокойствие, - тогда у дитёнка не разовьётся от колик и крика пупочная грыжа, он будет расти правильно, без нервных тиков, вовремя встречая праздники первых зубов, первого слова и радости первых самостоятельных шагов. Так предсказано в умных книгах для хороших родителей, написанных строгими педиатрами. «Хороший сон и спокойствие!», - этот лозунг Маруся усвоила очень хорошо. Поэтому, широко размахнувшись, въехала Степашке по уху так, что он чуть не упал, но она удержала его, схватила за рукав и прижала к стене.
Олешка со страхом смотрел на ее побледневшее лицо.
- Ты что, мне не рада? -выжал он из себя.
- Тебе все шуточки! Как там тебе на том свете тебе было? Скучно, думаю! Опять припёрся, и надо же - в самое время! Три часа!