Лона. Почему ты увидал это лишь теперь?
Берник. Потому что я много думал в последнее время... с тех пор, как ты приехала... и особенно сегодня ве-чером... О Лона, зачем я не знал тебя вполне... тогда... в былое время?
Лона. Ну а если бы знал?
Берник. Никогда бы я не упустил тебя. А будь ты со мной, я не был бы тем, чем стал.
Лона. А ты не думаешь, чем могла бы стать для тебя та, которую ты избрал вместо меня?
Берник. Во всяком случае, я знаю, что она никогда не была для меня тем, в чем я нуждался.
Лона. Потому что ты никогда не посвящал ее в свои интересы, не установил между нею и собою правдивых, свободных отношений, предоставлял ей мучиться, упрекать себя за тот позор, который ты сам же обрушил на ее родных.
Берник. Да, да, да, это все последствия лжи и обмана.
Лона. Ну так почему же ты не сбросишь с себя всю эту ложь и обман?
Берник. Теперь?.. Теперь поздно, Лона.
Лона. Скажи мне, Карстен, какое удовлетворение можешь ты найти в этом показном благополучии и обмане?
Берник. Я? Никакого. Я осужден погибнуть, как и все это исковерканное общество. Но за нами идет другое поколение; я работаю для сына, подготовляю ему дело жизни. Придет же время, когда истина скрепит все общественные отношения и на ее основе мой сын построит свою жизнь... более счастливую, чем жизнь его отца.
Лона. А фундаментом все-таки останется ложь? Подумай, какое наследство ты оставляешь своему сыну.
Берник (подавив взрыв отчаяния). Я оставляю ему наследство еще в тысячу раз хуже, чем ты полагаешь. Но когда-нибудь проклятие будет снято!.. И все-таки... (Порывисто.) Как могли вы обрушить все это на мою голову?.. Но дело сделано. Отступать поздно. Не удастся вам погубить меня.
Xильмар, встревоженный, с распечатанной запиской в руке, быстро входит справа.
Хильмар. Да ведь это же... Бетти, Бетти!
Берник. Что там? Идут уже?
Хильмар. Нет, нет, но мне необходимо поговорить с кем-нибудь... (Уходит налево.)
Лона. Карстен, ты говоришь, что мы приехали погубить тебя? Ну так слушай же, какого он закала, этот блудный сын, которого ваше благонравное общество чурается, как зачумленного. Ему больше нет дела до вас, он уехал...
Берник. Но он хотел вернуться.
Лона. Йухан никогда не вернется. Он уехал навсегда, и Дина с ним.
Берник. Не вернется? И Дина с ним?
Лона. Да, она выходит за него замуж. Они дают пощечину всему вашему высоконравственному обществу, как я когда-то... Но довольно!
Берник. Уехал... и она... она отправилась с ним... на "Индианке"?
Лона. Нет, такой драгоценный груз он не посмел доверить этой необузданной шайке. Йухан с Диной отправились на "Пальме".
Берник. А!.. Значит... напрасно... (Быстро подходит к кабинету, порывисто отворяет дверь и кричит.) Крап! Остановите "Индианку"! Она не должна выходить в море сегодня!
Крап (из кабинета). "Индианка" уже в море, господин консул.
Берник (затворяет дверь и говорит упавшим голосом). Поздно... и напрасно...
Лона. Что ты говоришь?
Берник. Ничего, ничего. Оставь меня...
Лона. Гм... Послушай, Карстен, Йухан просил передать тебе, что он теперь поручил мне заботу о своем добром имени, которым он когда-то пожертвовал ради тебя и которое ты вторично отнял у него в его отсутствие. Йухан будет молчать, но предоставил мне полную свободу действий. Вот оба твои письма у меня в руках.
Берник. У тебя! И теперь... ты хочешь... как раз сегодня... может быть даже, когда торжественное шествие...
Лона. Я приехала сюда не уличать тебя, а встряхнуть тебя нравственно, чтобы ты сам сознался. Этого не удалось. Косней же во лжи. Смотри, я рву твои письма... Бери клочки, вот они. Теперь нет больше улик против тебя, Карстен. Теперь ты в полной безопасности. Будь счастлив... если можешь.
Берник (глубоко потрясенный). Лона... зачем ты не сделала этого раньше! Теперь поздно. Вся жизнь моя теперь разбита. Я не человек больше.
Лона. Да что же случилось?
Берник. Не спрашивай... Но жить я все-таки должен... и я х о ч у жить... ради Улафа. Он поправит... искупит все...
Лона. Карстен?
Xильмар возвращается бегом.
Xильмар. Никого нет, никого, и даже Бетти!
Берник. Да что с тобой?
Xильмар. Не смею сказать тебе.
Берник. Что такое?! Ты должен сказать!
Xильмар. Ну, хорошо. Улаф бежал на "Индианке".
Берник (пошатнувшись). Улаф... на "Индианке"? Нет, нет!
Лона. Должно быть, так. Теперь я понимаю... Я видела, как он выскочил из окна...
Берник (в дверях кабинета кричит в полном отчаянии). Крап, остановите "Индианку" во что бы то ни стало!
Крап (выходя из кабинета). Невозможно, господин консул. Вы же сами знаете...
Берник. Мы должны ее остановить! Улаф там.
Крап. Что вы говорите!
Руммель (тоже выходя из кабинета). Улаф бежал? Не может быть!
Санстад (выходит). Его вернут с лоцманом, господин консул.
Xильмар. Нет, нет, он мне пишет (показывает записку), что будет сидеть в трюме, пока судно не выйдет в открытое море.
Берник. Я его никогда больше не увижу!
Руммель. Что за чепуха! Хорошее, прочное судно, только что отремонтированное...
Вигеланн (вышедший за другими). ...На вашей собственной верфи, господин консул!
Берник. Говорю вам, я никогда больше его не увижу! Я лишился его, Лона, и теперь я вяжу... он никогда не был моим. (Прислушивается.) Что это такое?
Руммель. Музыка. Шествие приближается.
Берник. Я не могу, я не хочу никого принимать!
Руммель. Что ты! Невозможно!
Санстад. Невозможно, господин консул. Подумайте, что вами поставлено на карту!
Берник. А что мне теперь до всего этого! Для кого мне теперь трудиться?
Руммель. Как ты можешь спрашивать! Для всех нас, для общества.
Вигеланн. Верно.
Санстад. И вы, вероятно, не забыли, господин консул, что и мы...
Марта входит слева. Издали доносятся звуки музыки.
Марта. Идут, а Бетти нет дома. Не понимаю, куда она...
Берник. Нет дома? Вот видишь, Лона, мне не на кого опереться - ни в радости, ни в горе.
Руммель. Убрать занавеси! Пожалуйста, помогите мне, господин Крап... и вы, господин Санстад. Какая досада, что семья именно сейчас вся в разброде! Совсем не по программе!
Отдергивают занавеси на окнах и на дверях. Вся улица иллюминована. На противоположном доме красуется большой транспарант с надписью: "Да здравствует Карстен Берник, столп нашего общества!"