Xильмар. Что же, призвание моряка - бороться со стихиями. Вот должно щекотать нервы, когда между тобою и пучиной лишь тонкая доска...
Берник. Найдется ли у нас хоть один судохозяин, который пошел бы на такое дело? Ни одного, ни одного!.. (Увидав Улафа.) Ну, слава богу, цел!..
С улицы вбегает в сад Улаф с удочкой в руке.
Улаф (еще из сада). Дядя Хильмар, я был внизу и видел пароход.
Берник. Ты опять был на пристани?
Улаф. Нет, только катался на лодке. Вообрази, дядя, высадился целый цирк с лошадьми и зверями. И там было столько пассажиров!
Фру Руммель. Наконец-то мы дождались цирка!
Рёрлун. Мы?.. Я, однако...
Фру Руммель. Ну, конечно, не мы, а...
Дина. Мне бы очень хотелось посмотреть цирк.
Улаф. И мне тоже.
Хильмар. Глупая ты голова! Что там смотреть? Одна дрессировка. Другое дело, когда гаучо* мчится через пампасы на своем огневом мустанге! Ну, да в таких городишках...
Улаф (теребя Марту за руку). Тетя Марта, смотри, смотри, вон они!
Фру Xолт. Ей-богу, они!
Фру Люнге. У, какие противные! Множество пассажиров и толпа горожан проходят по улице.
Фру Руммель. Кажется, изрядные паяцы. Посмотрите, фру Холт, на эту, в сером платье: тащит на спине саквояж!
Фру Холт. Скажите! Надела его на ручку зонтика! Верно, мадам директорша.
Фру Руммель. А вон, верно, и сам директор... тот, с бородой. Настоящий разбойник с виду. Не гляди на него, Хильда!
Фру Холт. И ты тоже, Нетта!
Улаф. Мама, директор кланяется нам!
Берник. Что?
Бетти. Что ты говоришь, Улаф?
Фру Руммель. Ей-богу, и эта женщина кланяется!
Берник. Это уж из рук вон!
Марта (невольно вскрикивая). А!..
Бетти. Что с тобой, Марта?
Марта. Ничего, мне показалось только...
Улаф (вне себя от радости). Глядите, глядите! Вот и остальные с лошадьми и зверями, а вон и американцы! Все матросы с "Индианки".
Слышится "Jankee Doodle" * с аккомпанементом кларнета и барабана.
Xильмар (затыкая уши). Ух, ух, ух!
Рёрлун. Я полагаю, не ретироваться ли нам немного, сударыни? Это не по нашей части. Займемся опять нашей работой.
Бетти. Не задернуть ли занавеси?
Рёрлун. Да, да; я и сам думал.
Дамы садятся к столу. Рёрлун затворяет двери на террасу и задергивает занавеси как на стеклянных дверях, так и на окнах; комната погружается в полумрак.
Улаф (заглядывая за занавеску). Мама, директорская мадам моет себе лицо у фонтана.
Бетти. Как? Прямо на площади?
Фру Руммель. Среди бела дня!
Xильмар. Ну, странствуй я в пустыне и попадись мне водоем, я бы тоже не задумался... Ух, этот ужасный кларнет!
Рёрлун. Полиция имела бы полное основание вмешаться.
Берник. Ну, к иностранцам нельзя быть слишком строгими; у этого народа нет врожденного чувства приличия, которое держит нас в должных границах. Пусть их безобразничают. Нам-то что? Все эти вольности, противные обычаям и добрым нравам, к счастью, чужды нашему обществу, если можно так выразиться... Это еще что?!
Посторонняя дама быстро входит в дверь справа.
Все дамы (тревожным шепотом). Наездница, директорская мадам!
Бетти. Боже, что это значит?
Марта (вскочив). Ах!
Д а м а. Здравствуй, милая Бетти! Здравствуй, Марта! Здравствуй, зять!
Бетти (вскрикнув). Лона!
Берник (отшатываясь). Честное слово!..
Фру Холт. Боже милосердный!
Фру Руммель. Возможно ли?
Xильмар. Ну!.. Ух!..
Бетти. Лона... Да неужели?
Лона. Я ли это? Да, клянусь, это так. Можете не стесняться обнять меня.
Xильмар. Ух! Ух!
Бетти. И ты теперь приехала сюда в качестве...
Берник. И намерена выступать публично?..
Лона. Выступать? Как выступать?
Берник. Да я думал... в цирке...
Лона. Ха-ха-ха! Да ты в уме, зять? Ты думаешь, я из труппы наездников? Нет, я хотя и отведала всякой всячины и дурачилась на разные лады...
Фру Руммель. Гм!
Лона. ...но наездницей еще не бывала.
Берник. Значит, все-таки не...
Бетти. Ох, слава богу!
Лона. Нет, мы приехали сами по себе, как и другие добрые люди; положим, во втором классе, но к этому нам не привыкать стать.
Бетти. Ты говоришь: мы?
Берник (сделав шаг к ней). Кто это мы?
Лона. Разумеется, я с мальчуганом.
Все дамы. С мальчуганом?!
Xильмар. Как?!
Рёрлун. Ну, скажу я!..
Бетти. Что ты говоришь, Лона?
Лона. Разумеется, я говорю про Джона; у меня ведь нет другого мальчугана, кроме Джона, или Йухана, как вы его тут называли.
Бетти. Йухан!..
Фру Руммель (тихо фру Люнге). Беспутный брат!
Берник (медленно). Йухан с тобой?
Лона. Да, конечно; разве я уеду без него? Но у всех у вас такие печальные лица, сидите в потемках, шьете что-то белое... Уж не умер ли кто из родных?
Рёрлун. Сударыня, вы находитесь в кружке для спасения морально испорченных...
Лона (вполголоса). Что вы? Эти милые, скромные дамы?..
Фру Руммель. Ну, это, скажу я вам!..
Лона. А, понимаю, понимаю!.. Черт возьми, да ведъ это фру Руммель! А вот и фру Холт! Да, мы с вами с тех пор не помолодели... Но послушайте, друзья мои, пусть морально испорченные подождут теперь немножко; они не станут от этого хуже. В такой радостный час...
Рёрлун. Час возвращения не всегда час радости.
Лона. Во-от? Вы так толкуете библию, господин пастор?
Рёрлун. Я не пастор.
Лона. Ну, так, верно, будете им. Но - фу-фу-фу! - какой затхлый запах от этого "морального" белья! Точно от савана. Я, видите ли, привыкла к свежему воздуху прерий.
Берник (отирая лоб). Да, в самом деле, здесь что-то душно.
Лона. Погоди, погоди, сейчас выберемся из склепа. (Отдергивая занавеси.) Пусть мой мальчуган покажется при полном освещении. Вот покажу я вам молодца первый сорт!
Xильмар. Ух!
Лона (открывает двери и окна). Дайте ему только сперва почиститься в отеле. На пароходе вымазался, как свинья.
Xильмар. Ух! Ух!
Лона. "Ух"? Да ведь это... (Обращаясь к остальным и показывая на Хильмара.) Он все еще тут шляется да ухает?
Хильмар. Я не шляюсь, я лечусь...
Рёрлун. Гм, сударыня, я не думаю...
Лона (увидев Улафа). Это твой, Бетти? Давай лапу, мальчуган! Или боишься своей старой, безобразной тетки?
Рёрлун (беря книгу под мышку). Я не думаю, сударыни, чтобы мы были сегодня в настроении продолжать нашу работу. Но ведь завтра мы опять соберемся?
Лона (в то время как посторонние дамы встают и прощаются). Хорошо, соберемся. Буду непременно.