C ТРАТЕГИЯ: Возвращение
Состав спецгруппы сталкеров:
1. Командир специальной группы сталкеров -- Константин Лунёв, русский, 32 года, м.р. г. Городец Нижегородской обл., в/о, инженер-механик, электромеханик, автомеханик, женат, дочка, водитель авто- и гусеничной техники, машинист СДМ, с/с танковые войска, механик-водитель БМП-2, мл. сержант, КМС (вольная борьба), сталкер-боец, рейдер высшей категории автономности, р/п "Кастет".
2. Сталкер -- Михаил Сомов, русский, 31 год, м.р. г. Нижний Новгород, с/о, монтажник металлоконструкций, холост, водитель авто- и гусеничной техники, механик-водитель БМД, с/с воздушно-десантные войска, ком. отделения, старшина, спорт. турист 5 кат. сложности, сталкер-боец, рейдер высшей категории автономности, р/п "Гоблин".
Сейчас: возвращаются в ППД после выполнения особо важного задания на планете Земля. Лежат в незнакомой местности.
Рассказывает: Константин Лунёв.
Глава 1
Шмяк!
Где разминаем кости, коллега?
Когда тебе хорошо, травинки ласково щекочут лицо.
Когда плохо -- режут кожу раскалённым рифлёным штампом.
Словно с крепчайшего бодуна... Лежу мордой в мясной тарелке, а некогда аккуратно уложенные ломтики сырокопчёной отпечатываются на левой щеке. На правой -- адекватная вмятина от одинокой маслины. С косточкой.
Я отчётливо вспомнил, как сюрреалистическая реальность мгновений переноса, мягко толкнувшись в твёрдое тело материального мира, отлетела в сторону, пружинисто подпрыгнула и вновь опустилась, вибрируя и дрожа киселём -- выпускала. Ещё помню последнюю космо-позицию. Висел в воздухе над серым пологом, словно мастер парашютного спорта, руки-ноги в стороны. Невысоко висел, в метре от силы. Ни страха, ни особого изумления не почувствовал, просто не успел.
Затем всё вокруг стало матовым, серый туман приблизился настолько, что я рук не видел. Потом что-то произошло. Меня поддёрнуло и покачало вместе с туманом. Хлоп! Туман словно взорвался.
Остаточный белый шум перед глазами, тошнота, холодный страх...
А потом -- шмяк! И провал. С оливкой на щеке.
Пошевелил ногами. И тут земля буквально начала уходить из-под ступней. Трахома! Я вообще, в обуви? Где? Там что, обрыв? Пошевелил ещё раз, вяло -- посыпался какой-то песочек, треснула веточка. Ступня упёрлась в землю. И это хорошо... Туманная пелена перед глазами постепенно начала рассеиваться.
Морду от тарелки оторви!
Перевернувшись, я застонал от резкой боли, кожу на лице саднило.
-- Уй-и-а...
Развалив плечи по мягкой, чуть влажной траве, резко вдохнул, расправляя лёгкие, попытался подтянуть руку к глазам. Сразу не получилось. Тогда просто открой глаза! Открыл, и не нашёл ни секунды для размышлений или хотя бы инстинктивной реакции -- сверху на меня летела легкая веточка в тремя зубчатыми листами. Зелёными. Свежими.
Просто опять закрыл глаза. Упала на щеку и скатилась.
-- Подвиг переворотом, -- прошептал я. -- И-и, раз!
Стремительным домкратом перевернувшись на левый бок, я подтянул локоть под рёбра, чтобы не скатиться на живот.
Хорошо, что день на дворе, хоть что-то видно сквозь плёнку на зрачках. Причём день стоит совсем не летний, во всяком случае, отнюдь не тёплый, и это первая проблема, Кастет, ибо в родных краях по календарю должна быть весна в самом разгаре.
Проще говоря, холодновато. Точно так же, как в Дагомысе. Неужели там и остались? Нет, последствия переноса чувствуются.
А ведь ты в куртке, очень хорошей, между прочим. Мышцы холодные. Последствия анабиоза? Отлично помню, что оделись грамотно...
Стоп, память, это потом! Ноги-то как, целы? А руки?
Пощупал-потискал, вроде всё в норме, только грудь немного побаливает, с высоты всё-таки упал, хоть и на местный пухляк. Чернозёмом тут и не пахло, пахло свежим и не очень сеном, прошлогодней грибницей, немного гнилью и сыростью. Травы много, короткой и густой, она-то и помогла уцелеть костями. Встать смогу? Я медленно подтянул колени, трава подозрительно зашуршала, и тут меня пробило страшной догадкой, заставившей меня вскрикнуть:
-- Падла, змеи!
Ага, могу шевелиться, вон как подхватился! Сел. Голова сразу закружилась.
Трахома, где Гоблин?! Он был рядом, мы за руки держались!
В реале голос работает, не проглотил язык от страха?
-- Мишка!
Тишина.
-- Гоблин, ты где?
Зараза, никак не могу толком разлепить глаза.
-- Эге-гей! Эгей!!! Сомов, ты где!?
Казалось, что кричу громко. Прислушался. Опять нет ответа. Крикнуть, что ли, знаменитое "памагитя"? Нет, палево, лажуха полная, надо самому пробовать... В конце концов, поблизости вроде ничего не горит, не топит, никто не кусает. Сил всё ещё не было, и я опять лёг на спину. Уже и глаза открываются... Над головой среди туч проглядывается серое небо.
-- Гоблин, падла, не пропадай! Эге-гей! Эгей!!! Меня слышно, а!? -- и зачем-то добавил: -- Помощь кому-нибудь квалифицированная требуется?
А про себя произнес: "Только сперва на ноги встать помогите".
-- Гоб!
Неподалёку кто-то тихо застонал.
Есть! Он рядом! Я приподнял голову и тряхнул черепом два раза, облизал пересохшие губы -- всё ещё не прошло. С-сука...
-- Сомов, ты цел?
-- Наотшиб приняли, черти, -- раздался хриплый голос. -- Живой. Мутит. Лежу...
Так, пока допрос окончен. На ноги надо встать, надо, Костя. Ладно, информация треба, пора возвращаться в свет божий.
Где. Мы. Находимся?
Воздух годный. Климат в пределах нормы. Среда? Так выясняй!
Неподалёку на траве лежала хорошая толстая палка. Кривая, но это ничего, сойдёт.
Я подтянулся на локтях и осторожно пополз к ней -- куда сейчас без палки... Медленно протянул руку. Всё равно не достаю! Опять устал! Ну, переносчики, найти бы вас, да поговорить с глазу на глаз по душам... И всё-таки мне было уже проще -- чуть в стороне из земли торчал толстенный коричневый корень, узловатый, местами пупырчатый, вполне-вполне. Я примерился, упёрся в него правой ногой. Ботинки хорошие, высокотехнологичные. Водоотталкивающие, с вибрамами -- и на гололёде красота, и вода не пробивает. Всесезонки, по сути.
Р-раз! Сделано! Достал! Теперь у меня есть самый главный для человекообразной обезьяны предмет -- палка. Почти высохшая деревяха, кора облетела. Длиной примерно в полтора метра. Твёрдое дерево, доброе. Орудие труда, что ни говори.
И вставай, вставай, не жди, не то опять рухнешь! А что чуть потрясывает, так это от страха, это нормально.
Стою! Ох, ёлки ж... Не шевелись пока особо! Лес... Высокий! Матёрый. Поляна.
Быстрей думай! Что ещё видишь?
-- Кастет!
-- Я уже встал. Мишка, не торопись, у тебя масса больше. Очухивайся, я рядом.
-- Хорошо, -- простонал друг.
Зажав в руке столь важный для меня предмет, я, открыв пересохший рот, смотрел на открывшийся пейзаж. Даже сделал пару шагов вперёд, дурачина. Чуть не упал. Всё-всё... Лучше бы сесть, честное слово, в следующий раз так дёргаться не буду, сердце выскочит.
В шести метрах от того места, где я, каличный, стою, -- стена невысокого осинника. Мы находимся на самом краю большой поляны, которую окружает высокий хвойный лес. Душистый воздух. Сосны и ели. Обзора -- ноль, мешает осинник впереди, большая часть поляны закрыта.
-- Это Платформа-5, Кастет.
-- Не факт, -- сказал я на всякий случай, и повторил уже для себя, суеверного, чтобы всё-таки сладилось, чтобы на контрходе: -- Не факт.
А ведь это точно Платформа, чуйка работает. Теоретически, у ней может быть другой порядковый номер.