Когда ты принимаешь решение, люди следуют за тобой. В Пусане царила атмосфера праздника. Улицы были заполнены людьми, которые шли, радостно хватая друг друга за плечи, людьми, которые обнимались и кричали «ура!», людьми, которые поздравляли друг друга, распевая песни и выкрикивая лозунги. Я и сейчас хотел бы очутиться там и почувствовать, как весь народ един в своем порыве, будто один человек.
Однако было и о чем поволноваться. Я беспокоился, не случится ли чего-то неприятного. Позвонил начальник пусанской полиции – он искал содействия. И поэтому у меня душа была не на месте, и я беспрестанно ходил по улицам и внимательно наблюдал за ситуацией. В целом соблюдая общественный порядок, горожане в ту ночь пили и ели, и полиция отнеслась к этому понимающе. Все, кто меня знал, собрались вместе и тоже праздновали победу. Это была прекрасная ночь.
И вот улица, где в нас с адвокатом Но бросали слезоточивые снаряды и где мы пробивались сквозь толпу. На этой же улице мы лежали, выкрикивая лозунги движения за демократизацию. На этой улице радость переполнила нас. И мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно.
Тогда мы не думали о том, с какими страданиями и тяготами нам придется встретиться в будущем.
Жизнь
Отец и мать
Родиной моих родителей является город Хыннам в провинции Южная Хамгён. В нашей семье было несколько поколений, и все они проживали в Хыннаме. Очень много родственников собралось вместе, и все жили в одной деревне, как будто это было родовое селение Мунов. Родовая деревня Мунов – это поселок, окруженный сосновым бором, он назывался «деревня Соран». Говорят, деревня Соран была известна в округе. Но деревенскому счастью, когда родители собирались с родственниками за теплой беседой, положила конец война.
В декабре 1950 года во время Хыннамской эвакуации* родители покинули родные места. Взяв с собой старшую сестру, которая тогда была еще грудным ребенком, они уехали в эвакуацию. Родители рассказывали, что, когда национальная армия и американские войска дошли до реки Туманган, а затем им пришлось отступать из-за неожиданного ввода сил китайских народных добровольцев, все надеялись на скорое отвоевание территорий, после того как войска соберутся с духом.
Поэтому во многих семьях старики оставались, а уезжали только молодые. Они поступали так с мыслями, что надо избежать временных трудностей. В нашей семье бабушка и дедушка тоже остались. Отец так и умер, даже не узнав, как сложилась судьба его родителей. Позже нам передали новость о том, что бабушка и дедушка умерли, но я так и не смог выяснить, когда точно это случилось.
Эвакуация проводилась американским военным танкодесантным кораблем*. Фактически эвакуируемые не знали, куда их забирают американские войска. Две ночи и три дня они провели в трюме корабля. Во время плавания, когда контроль американцев немного ослаб, беженцам разрешалось даже подниматься по лестнице на палубу корабля. Когда огни с суши казались уже близкими, тем, кто находился на корабле, сказали, что это город Пхохан. Только тогда они смогли догадаться, что местом назначения является территория около побережья Корейского пролива.
В пути наступило Рождество, и американские военные даже выдали каждому беженцу по несколько конфет. Местом, куда американские военные привезли эвакуируемых, был экстренно подготовленный лагерь для интернированных на острове Кочжедо в провинции Южная Кёнсан. Мама говорит, что когда она уезжала из Хыннама, то куда ни глянь, повсюду было белым-бело, а когда приехала на Коч-жедо, была очень удивлена, что все кругом зеленое. Ячменные поля, окруженные вечнозелеными лесами, создавали пейзаж, сильно отличающийся от родного. Первое впечатление мамы, когда она увидела Кочжедо, было: «Вот она, действительно теплая южная страна, она здесь!»
На Кочжедо радовала не только очень теплая – даже зимой, по сравнению с родиной, погода южных провинций, но и люди, которые со щедрой душой приняли переселенцев, приехавших с пустыми руками. Местные жители делились посудой для приготовления: кастрюлями и котелками, а также едой, помогали преодолеть первые тяготы переселенческой жизни. Позже, когда разъехавшиеся в разные уголки родственники иногда собирались, то они предавались воспоминаниям о годах эвакуации и часто говорили о том, как они благодарны тем добрым людям на Кочжедо. «Смогли бы мы так же хорошо принять беженцев с Юга и позаботиться о них, если бы они приехали к нам в Хыннам?» – они часто говорили такие слова.