* Декларация 29 июня. 6-29선언. Специальная декларация, обнародованная 29 июня 1987 года представителем правящей партии Ро Дэу и провозглашавшая принятие диктаторским режимом Чон Духвана, который уступил в борьбе с Июньским противостоянием, требований народа о демократизации и реформе Конституции с целью введения системы прямых выборов. Основными пунктами были поправка о введении системы прямых выборов, мирная передача власти новому режиму со стороны военной диктатуры, помилование, политическая реабилитация и освобождение от обвинений в политическом преступлении Ким Дэч-жуна.
* Раскол «двух Кимов». 양김 ’의분열. «Двумя Кимами» называли в то время двух лидеров оппозиционных партий – Ким Ёнсама и Ким Дэчжуна. Граждане желали победы демократических сил на президентских выборах путем объединения кандидатов, но, так как они баллотировались отдельно, в итоге уступили режиму Ро Дэу, который являлся преемником Чон Духвана.
Великая борьба рабочих и арест адвоката Но Мухёна
В июне – августе началась Великая борьба рабочих, не дав нам передышки и времени подольше насладиться победой в Июньском противостоянии. Не было времени и просто вздохнуть. Результатом борьбы стали аресты и увольнения большого количества рабочих. С того времени все эти дела перешли ко мне. В районе Пусана и прилегающей провинции Южная Кёнсан, где были сконцентрированы промышленные производства, кроме меня и адвоката Но, не было тех, кого можно было бы назвать адвокатами по трудовым спорам. К тому же после Июньского противостояния Но Мухён фактически отошел от обязанностей адвоката и бесконечно колесил по предприятиям, узнавая сведения о текущей ситуации. И в итоге его арестовали. Как раз по делу компании Daewoo Shipbuilding.
В ходе уличной забастовки, которую провели рабочие этой компании, от слезоточивой бомбы погиб Ли Соккю. Очень трагический случай. Из Сеула на место происшествия выехал адвокат Ли Сансу, а из Пусана – Но Мухён. Их задержали по подозрению во «вмешательстве третьих лиц»* и «препятствии проведению похоронных обрядов». «Вмешательство третьих лиц» было в то время драконовским законом, которым явно злоупотребляли, а помимо этого власть еще расставила ловушку небывалого Закона о препятствии проведению похоронных обрядов.
После того как один из родственников, который был близок с покойным, договорился с фирмой о выплате компенсации, Но Мухён собирался спокойно поехать домой, но в обстановке перепалки между Рабочим профсоюзом и Чрезвычайным комитетом по принятию мер обоих адвокатов, которые пытались помочь с делом, обвинили в «препятствии проведению похоронных обрядов». Дело было шито белыми нитками. Возможно, это было первое в истории Республики Корея преступление, которое называлось «препятствие проведению похоронных обрядов». Некоторое время спустя член Демократической партии Пэк Вону был арестован по такой же причине на гражданской панихиде по президенту Но Мухёну. Таким образом, я знаю только два случая обвинения в препятствии проведению похоронных обрядов. И в одном из них я лично вел защиту в суде, а во втором выступал свидетелем. Невообразимое совпадение.
Как только в Пусанской палате адвокатов стала известна шокирующая новость об аресте адвоката Но Мухёна, началось независимое расследование. И в подкомитете расследования я занял место председателя. Я поехал на «место преступления» в Кочже и, скрупулезно изучая все детали происшествия, встречался с представителями профсоюза и с представителями Чрезвычайного комитета по принятию мер, внимательно слушал их свидетельские показания. Я тщательно изучил все обстоятельства гибели Ли Соккю, его похорон, а также роль двух адвокатов в этом деле. Затем я сформировал общую группу адвокатов для коллективной защиты.
В эту группу по делу Но Мухёна вошло 99 человек. На то время это была самая большая группа адвокатов за всю историю. Среди них был 91 пусанский адвокат. При этом всего в Пусанской палате адвокатов было зарегистрировано примерно 120 человек. Если исключить тех, кто имел регистрацию, но не осуществлял практическую деятельность, то в группе приняли участие практически все без исключения реально работающие адвокаты. День за днем я получал новые постановления о назначении адвоката в качестве защитника* – все с радостью давали согласие на осуществление защиты, поэтому собрать правозащитную группу было несложно. И вот за что еще я благодарен всем – за то, что, когда я подал иск на обжалование и судебную проверку законности и обоснованности содержания под стражей, большая часть адвокатов пришла в суд лично. В зале заседания, конечно же, не было предусмотрено столько мест для защитников, поэтому практически все места для зрителей оказались заняты адвокатами. Когда председатель суда проверял, кто из адвокатов пришел, из зала бесконечно доносилось «здесь» и поднимались руки. Даже если бы мы не вели защиту вербально, само их присутствие уже было безмолвной защитой. В итоге Но Мухёна удалось освободить через двадцать три дня ареста по признанию необоснованности задержания*.