Условия для восстановления были исключительными. Тем, кто был отчислен после апреля 1975 года, весенний семестр был засчитан как успешно завершенный. Когда таким, как я, кто был отчислен с четвертого курса, засчитали один семестр, то фактически мы становились уже выпускниками. Я не знаю, как такое было возможно провернуть.
К тому же нас освободили от платы за обучение за семестр. Благодаря этому я выпустился уже в августе 1980 года. Наш выпуск был поздним, пришелся на осенний семестр и назывался «космическим», потому что уже зацвели космеи, поэтому мы не участвовали в церемонии вручения дипломов и у меня даже нет памятной выпускной фотографии. Я просто получил поздравления от друзей и младших товарищей по университету и отпраздновал окончание учебы, к которому шел девять лет, пропустив стаканчик сочжу.
Как только начался новый семестр в университете Кёнхи в 1980 году, я погрузился в «университетскую борьбу за демократизацию», выступая против кумовства и протаскивания родственников в университетский фонд. Четверокурсники университетов Ханян и Сечжон тоже последовали за нами. Университет отреагировал на это продолжительной отменой занятий.
Так как восстановленных студентов за пять лет набралось много, то у нас было всего по одной стоминутной лекции и больше занятий не было. В отсутствие занятий мы каждый день устраивали забастовки с требованием распустить клановое руководство университетского фонда и осуществить университетскую демократизацию. Начиная с последней декады апреля, вслед за началом антидиктаторских демонстраций с требованием демократизации, университет Кёнхи, конечно, тоже стал стал в них участвовать.
Когда начались переговоры с университетом об условиях восстановления, я уже не мог продолжать готовиться к государственному экзамену. А уж после восстановления тем более. Я решил, что мне ничего не остается, кроме как дать себе обещание, что в будущем я обязательно сдам государственный экзамен. Но, успешно пройдя испытания первой ступени в прошлом году, я уже мог сразу же сдавать экзамен второй ступени. Мне было жаль растерять все знания, приобретенные за время подготовки, и в апреле 1980 года, в разгар студенческой забастовки, я решил сдавать государственный экзамен по юриспруденции второй ступени. Из-за того, что за два или три месяца до сдачи экзамена – как раз в самый важный период при подготовке – я не мог усердно учиться, у меня не было больших ожиданий по поводу результата. Я решил попробовать, чтобы хотя бы иметь представление о том, что меня ждет на экзамене в следующем году.
К тому же нас освободили от платы за обучение за семестр. Благодаря этому я выпустился уже в августе 1980 года. Наш выпуск был поздним, пришелся на осенний семестр и назывался «космическим», потому что уже зацвели космеи, поэтому мы не участвовали в церемонии вручения дипломов и у меня даже нет памятной выпускной фотографии. Я просто получил поздравления от друзей и младших товарищей по университету и отпраздновал окончание учебы, к которому шел девять лет, пропустив стаканчик сочжу.
С того момента, как в университете Кёнхи демонстрации с требованием демократизации приобрели характер антидеспотических, я участвовал в них, не отставая от главных активистов. Так как у большинства студентов не было совершенно никакого опыта организации демонстраций, восстановившиеся были вынуждены объяснять новичкам основную суть демонстрационного движения. Полиция впервые в течение нескольких дней блокировала главные ворота университета. Практически все университеты в Сеуле начали организовывать демонстрации, и, как только протесты перешли в возникновение стихийных демонстраций в центре города, в том числе и на площади Кванхвамун, полиция перестала патрулировать главные ворота университета.
Полиция направила все силы на защиту стратегических пунктов и сконцентрировалась в районе Голубого дома, здания Центральной управы* и проспекта Сечжон-но. Оставшиеся районы превратились фактически в «освобожденные территории», где не применялись никакие меры по сдерживанию, хотя студенческие демонстрации активно продолжались. И студенты ежедневно собирались на площади перед Сеульским вокзалом.