– Так точно!
– Вот – вот! А сейчас давай, рисуй, вундеркинд ты наш!
Дарницкая.
С утра, в воскресенье, в Москве установилась солнечная морозная погода.
Антон проснулся в начале одиннадцатого, солнечный луч давно и настойчиво светил в правый глаз. Отбросив одеяло, не вставая с постели, сделал пару разминочных упражнений для позвоночника и шеи. Затем рывком поднялся, надел любимый халат и домашние тапочки.
– Мааааам! – пропел Шелестов, выходя из своей комнаты в коридор.
Квартира была просто насыщена вкусными запахами жареной картошки, жареного мяса и свеженарезанных овощей.
– Антон, все готово, все на столе, иди завтракать! Мы с отцом через час уезжаем к моей сестре!
– Мама, ты как всегда! – Шелестов зашел в туалет, потом забрался в ванную, сделал себе контрастный душ, побрился, почистил зубы. Затем двадцать минут силовых упражнений с гирями и полчаса рукопашного боя с воображаемым противником. Потом снова душ, но теплый, и теперь можно идти завтракать. В общем, он повторил ежедневный ритуал, неукоснительно им соблюдаемый в течение многих лет. Это поддерживало спортивную форму, да и для здоровья, вообще! Кстати, Борька Гудков тоже был фанатом этого дела.
Антон зашел в большую комнату, где жили родители, сейчас они сидели в мягких креслах и смотрели телевизор.
– Привет Па, привет Ма! Давно не виделись!
– Привет, привет! Ты уже завтракал? Если нет, то сначала поешь, а потом поговорим!
Трудно спорить!
Быстро перекусив, Шелестов уселся за секретер и достал свою записную книжку. Сегодня он запланировал посещение актрисы, в рамках уголовного дела по убийству мексиканского военного атташе, она значилась у него в списке под номером «4». Антон зябко поежился: у японцев это число означает смерть. Пододвинув к себе телефон, позвонил в театр и договорился о встрече. Затем, пролистав почти всю книжку, нашёл телефон Вовки Сидорова, своего однокашника, который работал в ОУР, в Кунцево, и попросил его «пробить»25 человека, по старой дружбе.
Вера Всеволодовна Дарницкая, двадцати пяти лет от роду, не замужем, русская, проживает с родителями в отдельной трехкомнатной квартире в Кунцево, никаких проблем с законом не имела. Всю эту и другую второстепенную информацию он получил еще дома от Сидорова. Что значат связи, правда? Один звонок, и все!
Через час, Антон уже выходил из метро «Маяковская», а через десять минут уже предъявлял на входе театра им. Моссовета служебное удостоверение.
– Бог ты мой! Когда я был в театре последний раз? – с этими словами Антон без стука вошёл в гримёрную, куда его препроводила администратор театра, предварительно позвонив Дарницкой и предупредив о визите сотрудника милиции.
Она, молодая, начинающая актриса театра, была поразительно красива. Высокая, с осиной талией, длинными стройными ногами, прекрасно сочетавшимися с элегантными дорогими туфлями на высоком каблуке, и с ослепительной улыбкой.
Вера стояла у гримёрного столика, заложив руки за спину, и улыбалась.
– Как провинившаяся школьница! – подумал Шелестов и представился, – Антон Генрихович Шелестов, уголовный розыск!
– Вот как! Ну, хорошо, прошу вас, присаживайтесь! – лёгким движением руки девушка указала на стул, стоящий справа от столика, а сама села на стул перед ним лицом к Антону.
– Так в чём я провинилась перед нашими доблестными органами? – весело поинтересовалась Дарницкая, с откровенным интересом рассматривая Шелестова.
– Зачем так сразу! Провинилась! Я к вам по делу, Вера! – Антон посмотрел Дарницкой прямо в глаза. – Неделю назад был убит Антонио Гонгора, подданный Мексики. В его записной книжке значится ваш домашний телефон. Поскольку дело серьёзное, как вы понимаете, я хочу, чтобы вы мне рассказали о том, где и как вы с ним познакомились, о ваших отношениях, о его знакомых, если таковых вы знали.
По мере того, как Антон это всё говорил, глаза девушки наливались слезами. Она закрыла лицо ладонями, наклонила голову и застонала.
– Боже мой! Боже мой! Как же так! – Вера заплакала уже навзрыд, совершенно не стесняясь Шелестова.
– Так! Спокойно! – начал уговаривать Антон скорее себя, чем девушку.
Осмотревшись в гримерной, он заметил две полные бутылки минеральной воды «Боржоми», стоявших на подоконнике, на круглом металлическом подносе. Рядом были и два высоких красивых бокала.
Наполнив один из бокалов шипящей минералкой, Шелестов протянул его Дарницкой.
– Спасибо! – давясь слезами, произнесла она, и судорожно сделала пару глотков.
Антон не спешил начинать с девушкой работу, сначала она должна была прийти в себя.
Актриса протянула стакан с остатками воды Шелестову, видимо не понимала, куда его надо поставить. Антон аккуратно взял его из её руки и поставил опять на поднос.
– Вера, я понимаю ваше состояние, но и вы должны понять, что без вашей помощи мне будет трудно справиться с этим делом. Вы же не хотите, чтобы убийца Антонио остался безнаказанным?
– Нет, нет, что вы! Я сейчас, извините! – она встала и подошла к своей дамской сумочке, которая почему-то висела на крючке, на стене рядом со столиком. Достав платок, вытерла им слёзы и вернулась к Антону.
– Всё, я готова, спрашивайте! – она судорожно сжала мокрый платок в кулачке и изо всех своих девичьих сил старалась не впасть в истерику.
Шелестов это видел и понимал.
– Вера, давайте тогда с самого начала, где и как вы познакомились?
– Это было три года назад. Мы давали тогда «Царскую охоту», в которой я была занята во втором действии. Ещё во время спектакля я обратила внимание на высокого черноволосого мужчину, который сидел в первом ряду. Он был молод, хорош собою, в хорошем костюме, а его смуглый цвет лица я сначала приняла за загар. Я знала, что первые три ряда будут заняты сотрудниками МИД СССР, нас об этом предупреждали. Нас всегда предупреждают, когда на спектакле будут присутствовать иностранные гости, делегации или кто-то из важных руководителей Москвы.
– Понятно!
– И вот, когда спектакль закончился, он подошёл к сцене и бросил к моим ногам букет великолепных чайных роз, точнее не букет, а целую охапку, так будет правильнее. В общем-то, он поступил не правильно, потому что цветы предназначаются тем, кто солирует, то есть, кто на первых ролях. А остальным можно цветы прислать в гримёрную, указав имя актёра на визитке или просто написав записку. Так принято во всём мире. Но этот, видимо, решил так, как он хотел. Меня это впечатлило. А потом, он меня просто дождался, когда я переоденусь и выйду на улицу. Подошёл ко мне, улыбнулся и сказал, хотите, мол, я вас подвезу, красивая леди, мне всё равно по пути. Мужчина в самом расцвете сил, на «Мерседесе», приятный в общении, правда, несколько горячий, как кавказцы. А я тогда была вся в растрёпанных чувствах, потому как месяц назад рассталась со своим молодым человеком и очень переживала, а тут появился Антонио. Как в сказке! Иноземный принц на тёмно – зелёном «Мерседесе». В общем – я растаяла. Мы встречались обычно раза три – четыре в месяц, иногда чаще, иногда реже. Я знала, что у него есть семья, что он военный атташе Мексики, он этого не скрывал никогда, а мне было всё равно. Мне с ним было хорошо. Он был хороший человек! Он был нужным для меня и влиятельным для окружающих его друзей! А друзей у него было много. Иногда мы бывали с ним в разных компаниях, и он всегда меня знакомил со всеми. И ещё, он не был жадным до денег, а у него их было много. Почти всё, что сейчас есть у меня из моих вещей, одежда, обувь, косметика – всё его подарки. Он не спрашивал меня, нужно мне это или нет, он просто шёл, покупал и дарил мне, сколько бы эта вещь не стоила. Если понравившейся вещи не было в Москве, как вот это золотое кольцо с изумрудом, – она протянула левую руку, на среднем пальце которой красовалось необычной формы кольцо с большим огранённым изумрудом в центре, – ему её привозили из – за границы, или он привозил сам, когда туда летал по своим делам. Человек, который решал мои проблемы, быстро и эффективно. Вот таким был Антонио.
25
«Пробить» (милиц. проф. слэнг) – получить или проверить конфиденциальную информацию о человеке, его прописку, семейное положение, место работы, наличии судимостей, связей и т. д.