Наконец Цугуми прервала молчание:
– Даже я не зашла бы так далеко. Ёко и я прыснули со смеху.
– Вы не поняли, в чём дело. – Свет падал на мрачный профиль Кёити, но скоро его лицо приняло обычное спокойное выражение. – Эти парни посадили мне это, – серьёзно сказал он, показав на синяк под глазом. – Они напали на меня в темноте, и я точно не могу сказать, кто ударил меня. Но сейчас я уверен, что это сделал этот тип. Так ему и надо.
– Зачем они на тебя напали? – спросила я.
– Мой отец не очень популярен здесь. Для строительства отеля он скупил окружающую землю. Кому понравится, когда неожиданно приходит посторонний человек, возводит отель и переманивает к себе отдыхающих? Мы знали, что наживем врагов, но родители и я все же решились на это. Лет через десять, определённо, всё успокоится и нас будут принимать за своих.
– Но это не имеет никакого отношения к тебе, не так ли? – сказала я. Но при этом подумала, что в нём есть то, что вызывает у других чувство зависти. Он появился в городе со своей собакой, самостоятельно живёт в гостинице и проводит время, гуляя по городу, который скоро станет также и его домом. И ему не потребовалось много времени, чтобы очаровать самую красивую девушку. Этот строящийся огромный отель, в конечном счете, будет принадлежать ему. Естественно, в этом мире найдутся люди, которые ненавидят таких, как Кёити.
– Не думаю, что надо особенно беспокоиться, – добавила Ёко. – И я говорю это не потому, что мы все, за исключением тебя, скоро уезжаем отсюда. Ты очень понравился моей маме. Пару дней назад я слышала, как она сказала моему отцу, что если такие люди, как ты, будут приезжать и жить здесь, то город станет значительно лучше. К тому же послушай, Кёити, все в гостинице «Накахамая», где ты живёшь, уже знают, кто ты, но они любят тебя и Гонгоро. И ты сам им во многом помогаешь, верно? Если ты за одно лето уже приобрёл столько друзей, я уверена, что всё будет хорошо. Когда ты начнёшь жить здесь постоянно, тебя быстро станут считать своим.
Ёко всегда требовалось много времени, чтобы выразить то, что она хотела сказать. И она делала это с такой страстью, что чуть ли не вызывала слёзы на глазах слушателей. Кёити просто ответил, что он согласен со сказанным. Я только кивнула в знак согласия. Цугуми всё время, пока говорила Ёко, напряженно смотрела только вперёд, но я чувствовала по лёгким движениям красного оби на её спине, что она внимательно слушает.
Наконец подошла наша очередь, мы позвонили в колокольчик и сложили руки для молитвы.
Цугуми заявила, что, так как есть ещё время до фейерверка, она хочет поиграть с Гонгоро, и мы вчетвером отправились в гостиницу, где остановился Кёити. Гостиница была расположена рядом с пляжем, так что мы могли быстро добежать до него, когда начнётся представление.
Гонгоро сидел на цепи в саду и, как только увидел Кёити, стал радостно прыгать и кувыркаться. Цугуми побежала и стала играть с ним, не обращая внимания, что пачкает о землю подол кимоно.
– Эй, Гонгоро! – кричала она. Наблюдая за ней, Ёко сказала со вздохом:
– Цугуми всё-таки любит собак.
– И никто об этом не знал, – рассмеялась я.
Цугуми обернулась с недовольным лицом:
– Во всяком случае, собака тебя не предаст.
– Согласен, – сказал Кёити. – Я думаю об этом каждый раз, когда чешу живот Гонгоро. Он всё ещё практически щенок и, видимо, будет получать пищу из моих рук до тех пор, пока не умрёт. Он будет всё время со мной, и уже это поразительно. По крайней мере, с человеком этого не может произойти.
Ты говоришь о том, что собака не может предать? – спросила я.
Я, может, не могу точно выразиться, но люди постоянно вступают в контакт с чем-то новым, и это оказывает влияние на них, они что-то забывают, с чем-то расстаются, и с этим ничего нельзя поделать. Это всё потому, что мы должны многое делать, но всё же…
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала я.
– Это как раз то, что и я имела в виду, – отреагировала Цугуми, продолжая забавляться с Гонгоро.
В саду этой гостиницы было очень много цветов, за которыми хорошо ухаживали. В некоторых окнах горел свет, около входа были слышны голоса людей, идущих на фестиваль или уже возвращавшихся, и стук деревянных сандалий о тротуар.
– Сегодня звёзды красивые, не правда ли? – Ёко смотрела на небо. На фоне нежного свечения Млечного Пути весь небосвод был усыпан яркими звёздами, которые, казалось, стремились навстречу друг другу.
– Кёити, это вы в саду?
Я повернулась к окну, откуда раздался голос. Это определённо была кухня, и женщина, которая выглядывала из окна, была служащей гостиницы.
– Да, это я, – ответил Кёити.
– Вместе с вами ваши друзья, не правда ли? Я слышала голоса, – заинтересовалась она.
– Да, трое моих друзей здесь, вместе со мной.
– Почему бы вам не отведать это? – И женщина протянула большое стеклянное блюдо, на котором лежали мелко порезанные кусочки арбуза.
– Большое спасибо. Я очень благодарен, – сказал Кёити, принимая блюдо.
– В саду уже темно, может, вы перейдёте в столовую?
– Нет, спасибо, здесь хорошо. Благодарю за заботу, – улыбнулся Кёити.
Мы все выразили свою благодарность и слегка поклонились в направлении окна. Женщина в ответ улыбнулась нам.
– Не нужно благодарить. Кёити всегда помогает нам в гостинице. Мы не имеем ничего против него, хотя он и сын хозяина отеля. Его здесь все любят. Послушайте, Кёити, когда ваш отель будет построен, посылайте постояльцев и к нам. На каждый третий телефонный звонок с просьбой зарезервировать номер отвечайте, что свободных номеров у вас уже нет, и настоятельно рекомендуйте гостиницу «Накахамая». Вы поняли меня, Кёити? – спросила женщина.
– Я хорошо вас понял, – ответил Кёити. Женщина засмеялась и закрыла окно.
– Кёити, ты, похоже, пользуешься большим успехом у пожилых женщин, – сказала Цугуми, взяв с тарелки кусок арбуза.
– Это можно было бы попытаться выразить другими словами, – сказала Ёко, но Цугуми даже не изменилась в лице и, обливаясь потом, продолжала есть арбуз.
– Ты действительно так много им помогаешь? – спросила я. – Никогда не слышала, чтобы гость помогал служащим гостиницы.
– Иногда я не знаю, на что потратить время, вот и помогаю. У них не хватает персонала, и поэтому они чрезвычайно заняты утром и вечером. Поэтому они позволили держать в гостинице Гонгоро, а также бесплатно меня кормят, – улыбаясь, ответил Кёити.
Я почувствовала, что тётя Масако была права, когда говорила, что, даже когда мы уедем, с Кёити всё будет хорошо.
Арбуз был немножко водянистый, но сладкий, и мы ели его кусок за куском, сидя в темном саду. Вода из шланга, которой мы затем ополоснули руки, была очень холодной, и она образовала маленький ручеёк около нас. Гонгоро первое время с завистью наблюдал, как мы едим, а затем улёгся в траве и закрыл глаза.
Взрослея, мы сталкиваемся с различными явлениями и сами постоянно меняемся. Если бы я хотела остановить время, то выбрала бы этот вечер. Находиться там, с ними, – и больше не надо ничего. Я была вся переполнена тихим, спокойным счастьем.
– Это моё самое лучшее лето, – с чувством сказал Кёити.
Цугуми, как бы отвечая ему, заявила:
– Арбуз был великолепен.
Внезапно в небе раздался громкий треск и послышались радостные голоса.
– Начался фейерверк! – вскочила Цугуми. Её глаза сияли.
В небе за гостиницей мы увидели большой расширяющийся огненный шар и бросились на пляж.
Вчетвером мы сидели на берегу и, зачарованные, смотрели на разворачивающийся над морем огненный спектакль, который, казалось, не встречая сопротивления, приходил к нам прямо из космоса.
Ярость
Когда Цугуми впадает в ярость, она как будто превращается в ледышку, но это случается только тогда, когда она по-настоящему выходит из себя.