Не такая уж психованная Джулия
Номерной счет 776043
Уважаемая Джулия!
Я тоже не такой психованный и вынужден ответить на ваше приглашение отказом. Я уверен, что вы совершенно безобидный человек, но сейчас странные времена, если не в Швейцарии, то уж в Америке точно. Мне хотелось бы быть дружелюбнее, поскольку сами вы, похоже, человек дружелюбный и душевный, не говоря уж о том, что задорный и богатый. Но, увы, на шоколадные фабрики вам придется ехать без меня.
Ваш
Натан Цукерман
«Банкере траст» 4863589
Дорогой Натан!
Мне было очень грустно уезжать, не попрощавшись. Но когда судьба меняет лошадей, ездока тащит за ними.
А вот это было настоящее письмо, от того, кого он знал. Подписано «С». Он нашел в мусорной корзине конверт. Отправлено несколько дней назад из Гаваны.
Дорогой Натан!
Мне было очень грустно уезжать, не попрощавшись. Но когда судьба меняет лошадей, ездока тащит за ними. Так что я здесь. Мэри всегда мечтала нас познакомить, и я всегда буду помнить, что моя жизнь стала богаче благодаря моментам — пусть и кратким — общения с вами.
Смутные воспоминания, одни лишь воспоминания.
С.
«Смутные воспоминания, одни лишь воспоминания» — это Йейтс. «Судьба меняет лошадей» — Байрон. В остальном, придирчиво подумал он, письмо по всей форме. Даже интимное «С». Оно обозначало Сезару О’Ши, обладательницу самого нежного, самого манящего выговора в кинематографе и томной внешности, столь печальной и соблазнительной, что один из остроумцев «Уорнер бразерс» объяснял чудеса кассового успеха так: «Все страдания ее народа плюс великолепные сиськи». Двумя неделями ранее Сезара приехала в Нью-Йорк из своего дома в Коннемаре, и агент Цукермана по телефону пригласил его в качестве ее партнера на званый ужин. Очередной трофей от «Карновского». Она просила пригласить именно его.
— Ты там почти со всеми знаком, — сказал Андре.
— А с Сезарой следует познакомиться, — сказала ему Мэри. — Давно пора.
— Почему? — спросил Цукерман.
— Ой, Натан, — сказала Мэри, — не вороти нос только потому, что она — секс-символ для народных толп. Для народных толп и ты, если вдруг не знаешь, секс-символ.
— Не надо бояться красоты, — сказал Андре, — или журналистов. Все бывают и наглыми, и зажатыми, и ее пугаться незачем. Она очень непритязательная, спокойная, умная женщина. В Ирландии она либо готовит, либо возится в саду, а вечерами сидит у камина и читает. В Нью-Йорке ей бывает достаточно погулять в парке или сходить в кино.
— И ей чудовищно не везет с мужчинами, — сказала Мэри, — ей попадались такие, каких я бы поубивала, правда. О тебе и женщинах ты слушай меня, Натан, потому что у тебя те же проблемы, что у нее. Я уже трижды наблюдала твои неудачные браки. Ты женился на неземной фее-танцовщице, которую мог одним пальцем перешибить, у тебя была светская дама-невротичка, спустившаяся с высот своего положения до тебя, а последняя, насколько я поняла, оказалась сертифицированной всенародной святой. Честно, мне никогда не понять, почему ты выбрал эту мать-настоятельницу. Но ведь и в тебе есть что-то от матери-настоятельницы, правда? Или ты играл на публику? Хотел подавить в себе жидка? Стать большим гоем, чем отцы-основатели?