— А-а-а-а-а! Я ранен! У меня кровь! В моих трусах кровь! — в комнату зашла красноволосая женщина лет сорока, в которой он без труда узнал свою мать.
Взглянув на него, Кушина зевнула и спросила:
— Ну и чего орём с утра пораньше?
— Мама? Мама… Мамочка! — Наруто подскочил к матери и начал обниматься. — Я так рад тебе, то есть... Рада тебя увидеть!
— Это понятно, а орала что? Шесть утра так-то… Я только встала, — Кушина сонно моргнула, словно находилась ещё в полудрёме, поэтому на бурное изъявление его чувств почти не отреагировала.
— У меня это… Кровь… В трусах… — застеснялся Наруто, почувствовав, что краснеет, и исподлобья посмотрел на мать.
— И чё? — та явно не врубалась, в чём проблема. — Забыла, где прокладки держишь?
— У меня что? Э-эти?! — глаза Наруто округлились от осознания всей насмешки Вселенной. — К-критические дни?!
— Ага. То-то ты такая перевозбужденная, Наруто… — Кушина снова зевнула и, прошагав до комода, достала из ящика упаковку прокладок. — Держи, надеюсь, как пользоваться, не забыла…
И с этими словами ушла, оставив его наедине с прокладками и месячными.
Наруто тупо смотрел на упаковку «Шиноби-оби прокладок», перед глазами сам собой всплыл рекламный ролик: «Шиноби-оби! Лучше ниндзя не найти! Не натирают и не съезжают, когда ты на мисси-и». Он хлёстко ударил себя по лицу, чтобы избавиться от навязчивого мотивчика и, возможно, проснуться снова, желательно — мужчиной.
Но, увы, ничего такого не произошло. Он по-прежнему сидел на унитазе в ванной комнате, обнаруженной в смежном с его спальней помещении.
— Что за маразм… — всхлипнул Наруто, изучая инструкцию, нарисованную на упаковке прокладок. Он нашёл чистое бельё и старательно приклеил прокладку к узким трусикам.
— Ох, наверное, надо сначала вымыться… — тут ему пришло в голову, что у него ещё не было возможности посмотреть на себя в зеркало. — Стрёмно-то как, вдруг я страшненькая, — забеспокоился он о своём внешнем виде. — Тогда точно замуж никто не возьмёт… — тут же прикрыл ладонью рот от неожиданно сказанных слов и взвыл: — Обито, как же я ненавижу тебя! Тебя и твоё долбанное Цукиёми! Что за…
Он прекратил начавшуюся было истерику и закусил губу, задумавшись.
— Хотя, если подумать, всё получилось. Я только что видел маму, значит, и мои друзья, и все, кого я хотел спасти, живы. Пусть я стал женщиной, но это того стоило.
Наруто зажмурил глаза, разделся и шагнул в душевую кабину, решив сначала помыться, потом посмотреть на себя в зеркало, а уж после определяться, как жить таким или такой дальше. Ведь всегда можно носить хенге, становясь самим собой, правда?
После водных процедур, надев трусы, Наруто подошёл к зеркалу. Несколько раз протёр запотевшее стекло, рассматривая отражение в белой паровой дымке.
Представшая перед ним девушка была похожа на ту, которую он делал в своей «технике соблазнения», только золотистые волосы были короче, всего до плеч, и грудь третьего размера, а не пятого. А так всё осталось при нём: большие голубые глаза, аккуратный вздёрнутый носик, пухленькие губки, загорелая кожа, белые ровные зубки, показывающиеся в довольно милой улыбке, на щеках — ямочки и его полоски-усики.
Наруто сложил печати и, став собой-парнем, снова внимательно изучил отражение.
— Словно я сестра-близнец самого себя, — сделал он вывод по поводу своей девчачьей, постоянной теперь, внешности. — По крайней мере, я симпатичный, то есть симпатичная. Надо привыкать, что я теперь девчонка.
— Солнышко, ты идешь завтракать? — раздался откуда-то снизу голос Кушины.
Наруто вернулся в свою девчачью ипостась и, одевшись, осторожно вышел в коридор. Дом был большим и незнакомым. Его комната располагалась на втором этаже. Он спустился по лестнице и оказался в кухне-гостиной. Стол был накрыт на четверых. За столом уже сидел его отец, Минато Намикадзе, что-то обсуждающий с крупным седовласым и длинноволосым мужчиной в красном хаори, сидящим спиной к лестнице.
— Джирайя? Это ты, старый извращенец? — не веря своим глазам, спросил Наруто.
Мужчина обернулся и удивлённо посмотрел на Наруто. Это действительно был Джирайя, его сенсей, погибший от рук Пейна незадолго до нападения на Коноху. Белая шапка длинных волос, широкая бандана с иероглифом «масло», красные спускающиеся вниз от глаз по щекам стрелки.
— Хм. Минато, твоя дочь только что назвала меня извращенцем. Чем я заслужил такое обращение, милая леди?