Она дрожала, высказывая ему все накопленные обиды. Каково ей было влюбиться в человека, который только и делал, что мешал ее с грязью, и она в итоге ловила кайф от его грубости.
— Я думал, что ты была влюблена в Рона Уизли. Я так сильно ревновал, что даже специально нарывался на драку.
— Да, я всегда думала, что ты мне нравишься только внешне, и это пройдет, а Рон мне нравился, как человек. Я хотела быть с ним, мечтала об этом, а потом он бросил нас с Гарри в палатке, и меня как будто отпустило.
Она сжала его пальцы в поддержке и облокотилась на него спиной.
— А сейчас я нравлюсь тебе только из-за внешности? — хитро спросил он, целуя ее в щеку. — Или ты разглядела другие мои, хм, достоинства?
Она засмеялась и игриво шлепнула его по руке.
— Нет, не только, — она сильнее стиснула пальцы, — пусть ты и не эталон джентльменского поведения, но мне с тобой комфортно и весело. Я начинаю узнавать тебя с новой стороны, и все мои представления о тебе рушатся с каждым днем, сменяясь новыми знаниями. Меня лишь беспокоит будущее.
Тео вдохнул запах ее волос, сжимая в объятьях сильнее.
— Тебе не стоит переживать об этом, я уверяю.
— Просто мне не хочется быть в итоге всего лишь твоей любовницей, когда отец скажет, что нашел тебе невесту, — она замерла. — Я не хотела это говорить. Мерлин, забудь, пожалуйста.
Он улыбнулся, но ничего не сказал, как она и просила, наслаждаясь столь откровенным разговором с ней.
— Иногда мне кажется, что все происходящее — просто сон, в который погрузил меня крестраж Реддла. Я не могу сказать, что теперь доверяю тебе, но этот разговор многое мне объяснил. Спасибо, Тео.
Нотт мягко поцеловал ее в ушко и пальцами попытался вытащить рубашку из юбки, но девушка оттолкнула его руку.
— Я хочу спросить тебя, Тео, — она развернулась в его объятьях, — последний вопрос на сегодня: что делает этот браслет?
Он сглотнул, собираясь с мыслями, чтобы корректно ей все объяснить.
— Он защищает от яда, накапливает волшебство и может его передать в опасной для жизни ситуации, — отчеканил он, кусая язык до крови.
— Тогда почему на нем руны слежения и привязка кровавого агата? Я нашла книгу, и в ней было написано об этом редком камне, — она неотрывно смотрела в его расширенные зрачки, выискивая в них намеки на ложь. — Почему иногда во мне бывают проблески эмоций, которые я не должна испытывать? Зачем ты подарил его мне?
— Чтобы я мог найти тебя, если… — он застыл. Совсем не хотелось говорить ей правду.
— Если?
— Если ты испугаешься меня и сбежишь, Гермиона, — она широко раскрыла глаза и непонимающе моргнула.
— Ты знал о его свойствах, когда надевал на меня, и все равно сделал это? Это дикость какая-то, — она задохнулась от шока. — Отслеживать меня, как собаку?
«Ох, милая, если бы я рассказал тебе, как надеялся и верил, что этот браслет поможет тебе полюбить меня и по итогу заглядывать мне в рот, не слезая с моего же члена, ты бы уже пыталась отрезать себе руку».
— Я жадный и эгоистичный, Гермиона. Ты уже должна была это понять. Это мой тебе подарок для твоей же безопасности. Чистокровные любят дарить подарки своим невестам.
— Так нельзя! Такие вещи надевали на строптивых жен столетия назад — чем я заслужила такое? Я не твоя собственность, не твоя невеста и я не буду носить этот ошейник, — она нахмурилась еще сильнее и оттолкнулась от него, вставая с места. — Снимай!
Она вытянула вперед руку, и Тео, сидя перед ней, с тоской посмотрел на переливы бриллиантов на ее бледной коже. Ей так шло это украшение. Черт возьми, ну почему она спросила именно об этом? Она все испортила. Все то, что Нотт так долго создавал и строил. Разрушила, как карточный домик, одним вопросом.
— Я не хочу жить подобным образом, Нотт. Я не хочу, чтобы мое передвижение контролировали. Если мы с тобой решили быть откровенны друг с другом, то давай начнем прямо сейчас. Снимай его! — она в панике закричала, первая слеза очертила щеку. — Если я что-то значу для тебя, и это были не пустые слова, пожалуйста! Сними!
— А если не сниму? — он ухмыльнулся, тоже поднимаясь. — Что ты сделаешь, если я не сниму его? Побежишь к Поттеру, а? — он сделал шаг вперед. — Или к Уизли? К кому ты пойдешь? — еще шаг, еще ближе к ней. — Куда ты пойдешь, маленькая Грейнджер?
Она испуганно отшатнулась от него, не веря своим ушам. Как он может говорить о таких подлых вещах столь спокойно?
— Это и был твой план — просто меня заставить?
Она отходила все дальше и дальше, но он, казалось, ни на метр от нее не отдалялся.
— Я тебя не заставлял, Грейнджер, и браслет тебя не заставит ничего делать. Я просто хотел быть уверен, что ты поймешь меня и не оставишь, и в первую очередь переживаю о твоей безопасности. Ты просто магнит для неприятностей.
— Мне все равно, что ты там хотел! Или ты снимаешь его, или я сделаю так, что тебя посадят в Азкабан, Нотт. Такие артефакты входят в раздел опасных и запрещены Министерством, согласно закону о…
Она замолчала, не в силах продолжить, когда он смотрел на нее с пустым выражением лица.
— Ну давай, вперед, — он кивнул на выход из пустого класса, пока она испуганным кроликом застыла перед ним. Закурил, не сводя с нее жадных глаз. — Если сможешь, конечно. Напоминаю, я убил очень много прекрасно обученных Пожирателей смерти.
Он послал в нее невербальное, но она успела выставить щит и спряталась за старую парту, быстро отправляя Патронус Гарри. Он рассмеялся; Гермиона слышала его шаги неподалеку.
— Ты, правда, думаешь, что сможешь победить меня в дуэли?
Он откинул ее защиту, и она послала в его сторону жалящее, которое он отразил, направив в стену.
Она действовала медленно, ожидая появления Гарри, но было неизвестно, сколько времени пройдет, прежде чем Поттер найдет их. Этот старый класс был достаточно далеко от используемых помещений Хогвартса.
Гермиона резко вскрикнула, чувствуя разрывающую боль в голове от чужой ярости и обиды, которая застилала глаза — браслет опять так не вовремя сработал, пока он швырялся в нее десятками заклятий. Диффиндо пролетело мимо, но успело оцарапать часть ее плеча, а он держал согнутой левую руку, которую она поразила пламенем.
Прошло не более пяти минут, а она уже чувствовала, что выдыхается. Голова болела так же сильно, а теперь еще и ушибленные при падении ребра отдавали тупой болью, как и порез на плече. Но больше всего пугал огонь в глазах Нотта, что сжирал ее не хуже Адского пламени.
Она понимала одно: или она сбежит от него прямо в Министерство, или он что-то сделает с ней, что-то страшное, и вряд ли обойдется стандартным набором заклинаний.
Этот день так хорошо начинался. Гермиона была счастлива рядом с ним, но никак не могла принять эту больную одержимость контролем над ней и ее святая святых — разумом.
Как же хорошо, что она показала браслет профессору Бабблинг, но не могла не спросить об этом и у Тео, надеясь, что это простенькие рунические цепочки созданы лишь для обмена сообщениями. Она такая наивная дура — кровавый агат сам по себе уже был опасным элементом браслета, и еще неизвестно, что делали бриллианты, потому что камни при некоторых методах обработки зельями принуждения могли менять разум человека, заставляя его делать то, что раньше он даже не думал совершить. Это как носить постоянный Империус на руке, только красивый, и ты даже не поймешь, что это принуждение.
Гермиона сделала вдох и снова наколдовала щит — она теперь только защищалась, у нее не было сил для нападения. Весь шок читался на ее лице, вся боль от предательства мешала думать, а физическая боль просто отвлекала.
«Неужели он не мог по-другому? Мог, но ты бы не обратила на него внимание, как старалась не обращать, когда он впервые поцеловал тебя. Ты сама виновата», — шептал ей разум, но она знала, что это не ее эмоции. Она будто снова носила на себе крестраж Реддла, который диктовал ей все мысли.