— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, Гермиона, — сказал он, выводя ее все еще связанную из душевой кабины и обтирая пушистым полотенцем. — Потому что в наших отношениях не будет больше никакого морального насилия и слез, как было раньше. Мы будем доставлять друг другу только удовольствие, узнавать чужие привычки и учиться. Вместе. Наверное, стоило начать этот разговор на неделю раньше, — он криво усмехнулся, ведя ее обратно в свою спальню. — Я думал, что ты ощутишь искренность моих чувств, но я забыл о твоем недоверии к себе. Впредь мы будем обговаривать все наши претензии друг к другу.
— Лучше поздно, чем никогда, сэр, — сказала она, ступая влажными стопами на мягкий ковер.
— Ты быстро учишься, — он погладил ее по голове, поощряя, но резко сжал ее влажные волосы и толкнул на кровать лицом вниз, — но я знаю, что ты любишь быть хорошей девочкой только на людях, чтобы никто не узнал, — он хлопнул ее по бледной ягодице, оставляя розовый отпечаток, — что только со мной ты можешь быть такой, как тебе всегда хотелось: грязной сукой, стонущей от хорошей порки и члена во рту.
Она выгнула спину, потираясь щекой о вкусно пахнущие пряностями простыни чужой кровати, и громко застонала, когда его рука снова хлестким ударом обрушилась на ее зад. Из нее текло — она чувствовала, как смазка тонкой капелькой потекла по ноге вниз, щекоча кожу.
Мерлин, своими словами он совершал над ней какой-то отдельный ментальный разнос, заставляя ее мозг посылать импульсы по всему телу. А руки нажимали на все ее эрогенные зоны. Он будто уже был внутри нее и делал с каждым словом надрез в ее сердце. Глубже и глубже, тонкой иглой в самое сознание.
— Я позабочусь о тебе, маленькая Грейнджер, — чужие пальцы раздвинули ее ягодицы, и большой надавил на ее сжатое колечко мышц, мягко потирая ярко-розовую кожу. — Ты испытаешь все грани удовольствия со мной.
Она услышала, как он сплюнул, и слюна попала прямо на место, где он касался ее секундой ранее.
— С-сэр, — она испуганно дернулась, когда палец вошел в нее совсем чуть-чуть, обжигая изнутри, а затем ладонь снова обрушилась на ее горящую ягодицу.
— Блядь, не с того мы с тобой начали, Грейнджер, — он выругался, отходя от нее.
Гермиона слышала, как он что-то ищет в шкафу, звеня флаконами, и вскоре почувствовала, как на нее льется что-то теплое — послышался сладкий запах апельсинов и корицы.
— Это смазка, — пояснил он, размазывая субстанцию по ее розовым бедрам, двигаясь к ложбинке между ягодиц. Он оставил в покое ее тело и пересел к ней на кровати лицом к лицу, поднимая ее голову за подбородок. — Мне нужно, чтобы ты придумала слово, малышка, если захочешь прекратить. Если тебе станет слишком больно, неприятно или страшно, ты всегда можешь остановить меня, и я мгновенно все прекращу, как бы сильно мне ни хотелось продолжать. То, чем мы занимаемся — это не простые игры. Я уважаю тебя и твой выбор.
— Пусть это будет Калвера, сэр. — Тео усмехнулся, поглаживая ее щеку. — Я понимаю, спасибо.
— Хорошо, милая. Значит, будет Калвера.
А потом он взмахнул палочкой, и свет перед глазами потух, как и ее вера в то, что она смогла бы жить без Теодора Нотта дальше.
Комментарий к Глава 17. Кислота
И да, ахах, я молодец так прерывать главу, но там 10 горячих страниц, любимые, ну да что вы мне сделаете? Я в другом городе 😀😀
Тео в магазине: https://vt.tiktok.com/ZSdULweCg/
Мой парень, когда я рассказываю ему про ГП делюсь сюжетом: https://vt.tiktok.com/ZSdUNy1qj/
========== Глава 18. Передозировка ==========
Комментарий к Глава 18. Передозировка
Не бечено.
Жизнь это лишь явление, смерть это лишь процесс.
Она нехотя проснулась в его крепких объятьях рано утром, с удовольствием вдыхая сладкий запах апельсинов, что до сих пор покрывал ее нагое тело приятной дымкой после того, что произошло ночью.
Между бедер было немного липко от собственных выделений,
и Гермиона с особой нежностью провела кончиками пальцев по горлу, на котором, она была уверена, расцветали синяки от вчерашних укусов Нотта.
Он закрыл ей глаза наколдованной повязкой, и что бы он не говорил ранее о том, что только он будет получать удовольствие, именно она превратилась в сладко стонущее, текущее и ничего не понимающее нечто после его действий и слов.
Она даже не помнила, кончал ли он вообще, потому что она ничего не видела, но получала оргазмы постоянно. Ей казалось, что даже не будь у нее повязка на глазах — ее очи были бы не в состоянии обрабатывать информацию из вне.
Его ядовитый язык очерчивал каждый сантиметр ее дрожащего тела, а пальцы, покрытые ароматной смазкой и разрабатывающие ее задний проход…
Мерлин, она не думала, что можно получать удовольствие от другого местечка: пока его язык игрался с ее воспаленным клитором, ее горящими от возбуждения складочками, вылизывая, как самый вкусный десерт, два пальца размеренно двигались внутри ее тугой дырки, пошло хлюпая смазкой и посылая покалывающие ощущения по всему телу.
А еще он говорил.
Очень много говорил, и Гермиона не знала, от чего течет больше: от его языка на клиторе или когда этот язык говорил ей, какая она грязная девчонка и как он давно хотел сделать с ней много-много ужасно пошлых вещей, как он скучал по ней весь прошлый год, мечтая просто поговорить и поцеловать, и извинялся так долго, что она терялась в круговороте его слов.
Она не понимала только одно, почему он не лишил ее девственности в такой сладостный момент. Честно не понимала, но решила, что обязательно спросит позже. Теперь у них все будет по-другому: абсолютно спокойно и честно.
— Доброе утро, — он прошептал ей в плечо, целуя шейный позвонок.
Она услышала зевок, а потом почувствовала, как нежно он провел по ее шее, очерчивая следы их вчерашних игр.
— Доброе, — Гермиона вывернулась в его объятьях, поворачиваясь к нему лицом, — как спалось?
Он выглядел прекрасно, будто не проснулся только что; Гермиона на секунду задержала дыхание, все казалось ей снова не настоящим, будто волшебным.
— Отлично, — он поцеловал ее в щеку, — ты такая приятная на ощупь, а еще любишь пинаться во сне, — он усмехнулся, целуя ее кончик носа.
— Я не знала, прости, — она тоже рассмеялась, — но не могу обещать, что это не повторится.
Тео приподнялся, удобно устраиваясь на подушках, и внимательно на нее посмотрел, будто оценивая принесенный ущерб.
— Как ты себя чувствуешь? — он погладил ее плечо.
Гермиона провела пальцами по шее вдоль линии цветных пятен и немного поморщилась от легкой боли при нажатии.
— Это я у тебя должна спрашивать, ты выпил в одиночку целую бутылку виски, — она усмехнулась, но он молчал, ожидая ее ответа. — Я в порядке, немного болит шея, но это легко исправить.
— А другие… части тела? — он кинул взгляд на полосы на ее оголенной груди и вспомнил, как хлестал ее по ягодицам, покусывая их как спелую мякоть персика.
— Нет, не переживай, все в норме, — она наколдовала Темпус, — завтрак через полчаса. Мне нужно привести себя в порядок и залечить синяки.
Он кивнул ей, с неохотой наблюдая, как она вылезает из его теплой кровати. Тео, будь его воля, еще долго бы валялся и просто разговаривал с ней, обсуждая все на свете, но учеба не будет ждать.
Нотт быстро принял душ, почистил зубы, принял антипохмельное, которого у него всегда был целый запас — спасибо папе, и выудил из чемодана новую пачку сигарет, с удовольствием делая затяжку.
— Еба-а-ать, какой же ты счастливчик, — сказал он своему отражению в зеркале и усмехнулся.
Магическое зеркало ему подмигнуло в ответ, и он повязал последний предмет формы — слизеринский галстук, который, как говорили девушки, идеально подходил к его темно-зеленым глазам, делая их будто бы ярче.
Ярче их делала улыбка любимой девушки, а не галстук, дурочки, но знать им об этом не обязательно.
Он спустился в гостиную и начал складывать в сумку необходимые на сегодня учебники и пергаменты, попутно обдумывая, что сегодня будет на отработке у Хагрида — потому что ловить акромантулов он уже заколебался, хотя наблюдать за надрывно плачущим Уизли было забавно, это ему бы никогда не надоело.