Гермиона. Храбрость. Лишнее тому доказательство.
Фоули облизывает губы, когда она отвечает правильно на каждый вопрос Грюма. Из нее получился бы хороший специалист по проклятиям или артефактам.
Но никак не аврор, нет.
Она не создана для такого, поэтому он наблюдает, как Грейнджер постоянно пропадает в библиотеке, пока на нее пялятся парни. Она этого даже не замечает.
Фоули понимает, что его слежка за почти пятнадцатилетней девочкой — он узнал дату ее рождения — не здоровая вещь и преследуется у маглов по закону и называется «сталкинг», но не может отказаться от этой блажи. Все равно никто не узнает.
Он уверяет самого себя, что это из-за убийственной скуки. Самое неинтересное задание, что ему только давали, но с яростью понимает, что хочет проклянуть и наследника Нотта и звезду квиддича Крама. Наблюдать за их противостоянием в библиотеке смешно с одной стороны, и дико с другой.
Ей всего пятнадцать лет.
Что будет дальше?
И пусть она маглорожденная, Фоули не смущала эта часть девушки. Чистоту крови он давно считал отголосками прошлого, тем более, что отец сам разрешил ему выбирать жену. Жаль, что она не чистокровна, тогда можно было нанести визит ее родителям прямо завтра и попросить руку и сердце, пока еще мало кто спохватился.
Действительно жаль.
Умная, красивая, храбрая, веселая, — Фоули наблюдает за ней постоянно, и уже обожает свое задание. Боготворит его, потому что одними убийствами жизнь не окрасишь в яркие цвета, разве что кровавыми разводами и чернью с ароматом гнили трупов, украшенных могильными цветками сверху.
Святочный бал он ждет особенно.
Он снова наблюдает за девушкой и ему хочется развеять чары, ступить вперед и пригласить ее на танец. Фоули знает, что он не один такой. На нее сейчас все смотрят, как на девушку, а не заучку из Гриффиндора.
И он тоже.
Тоже смотрит, но теряет ее из виду, стоило лишь разок отвернуться на Крауча. А затем находит, снова натыкаясь на дрожащего наследника Нотта, стоящего в алькове под тихие девичьи всхлипы.
Они провожают ее вдвоем. Нотт с такими же красными глазами, как у нее, но судя по его поверхностным мыслям, — не он причина ее расстройства. И когда Нотт находит Уизли, проклинает, а потом стирает память, Фоули ухмыляется — Нотт точно из его категории, потому что Карлайл сделал бы точно так же.
Пусть это и по-слизерински, но зато действенно.
А затем, на следующий же день его срочно снимают с задания и отправляют в логово вампиров, где жизнь подвергается безусловному риску. Их заставляют писать завещание перед аппарацией на юг страны. Операция будет длиться до четырех лет. Им нужно выследить и уничтожить целый ковен. Самая длительная и опасная операция, в связи с упразднением прав разбушевавшихся вампиров.
Фоули оставляет пустой конверт с завещанием. Наверное, он не вернется домой.
Все же жаль, что он так и не потанцевал с Гермионой.
***
Фоули возвращается тогда, когда Министерство уже не то, чем должно было быть. Новый министр, новый глава аврората и новые законы. Темный Лорд восстал, и они ничего не знали, находясь в тени. Жили, как в пузыре с ограниченным количеством кислорода, и теперь находились в шоке от новостей. Все другие авроры были или под Империусом или самолично приняли сторону Лорда. Они работают, делая вид, что все хорошо, но…
Министерство пало.
Он понимает, что его команде, с которой он вернулся, нечего делать в этом протухшем месте, а отец вновь служил Темному Лорду, ведь преданность в крови Фоули. Карлайл сразу думает о Гермионе и читает все последние сводки новостей из газет.
Он не знает: смеяться ему или плакать, когда узнает, что они ограбили Гринготтс, что их ищут и за голову Гермионы объявлена высокая награда.
Сжимает зубы в бессилии, когда Фоули и его команда не могут отследить егерей для уничтожения. Они закрылись в старом доме Фоули, и его отец даже не подозревает, что сын вернулся.
Карлайл молится всем Богам, что существуют на свете, чтобы его девочка уцелела. Как странно, она даже не подозревает о его существовании, а он уже готов убить за нее.
Но убивают его.
Почти.
Он лежит в луже крови — своей и чужой, — тут уже не разберёшься — отсчитывая секунды, пока его сердце не остановится. Они прибыли сюда сразу, как Шеклботт, с которым Фоули активно вел переписку, сказал ему, что Гарри в Хогвартсе и будет битва.
И вот теперь он умрет здесь, после теплого приёма родного отца, который поехал крышей и наградил его отличным набором из Круциатуса и режущих проклятий, оставив умирать с красивым видом на замок. Карлайл был просто не в силах проклясть отца в ответ.
Он вспоминает покойную маму, всех своих сокурсников, тренировки и Гермиону, какая она была красивая в том платье на балу, и какой он дурак, что не посмел с ней познакомиться.
Когда он уже почти теряет сознание, он слышит, как над ним кто-то склоняется. Его рот насильно открывают и вливают в него зелье одно за одним, кости пытаются встать на место, а раны затягиваются. Он размыкает глаза и видит перед собой бледную Гермиону. Она же его лица не видит — на них надеты маски, чтобы их не узнали, как они привыкли носить на операции во время буйства вампиров. Она что-то тихо шепчет, какой-то успокаивающий щебет, и это приятно. Трогает его голую грудь, раскрыв мантию, и залечивает глубокие раны, поливая их бадьяном. Улыбается ему, когда он держит ее за запястье и смотрит в глаза.
Без слов. Он ее не отпустит, — обещает он сам себе, когда она говорит, что ей нужно помочь его друзьям. Фоули запоздало кивает, и смотрит, как она пытается реанимировать его коллегу.
Они побеждают.
Пир начинается прямо на костях Воландеморта. Вот только Гермионы нигде нет, и когда он аппарирует в Мунго, чтобы ему все же помогли долечить ранения, узнает, что она была при смерти со штырем в груди.
Это так смешно, что он смеется в голос. Не заклятие, не болезнь, а обычная случайность могла стоить девушке жизни. Он впервые благодарит про себя Теодора Нотта за то, что тот так же маниакально наблюдал за ней и предотвратил ее смерть.
А потом его ставят главой аврората и начинается самое веселое. Его приглашают в «Чистильщиков» приятным летним вечером. В ячейке магловского банка каждый месяц появлялось задание и доказательства вины преступника, и Фоули понимал, что посадить их нельзя. Слишком много денег было проплачено ему же, чтобы об их деятельности никто не узнал. Но они сами подписали себе смертный приговор.
Он не знал, кто этим руководил. Ему было все равно. Он просто любил убивать, ведь теперь быть главой Аврората — значило постоянно перебирать бумажки, а не преследовать убийц. Это стало его своеобразным хобби, и он даже хотел пригласить туда Нотта тем же летом, и как же хорошо, что не пригласил.
У него появилась много заданий по внедрению от его новых друзей. Было у Фоули какое-то особенное очарование, чем он любил пользоваться, но он решил создать себе идеальную для этого внешность. Он нашел магла на отшибе Уилтшира. Вырубить его, побрить наголо, собрать все волосы и спрятать, не составило особо труда. Так же он проверил его документы и запомнил адрес, чтобы наведаться в случае, если ингредиенты для оборотного вдруг закончатся.
Полученная внешность была идеальна для внедрения и подхалимства. Светлые кудри и голубые глаза, — такие вещи всегда подкупали людей, учитывая, что теперь ему нужно было помогать собирать информацию о некоторых «клиентах». Придумать историю и подделать документы не составило совершенно никакого труда. И когда он уже покидал Министерство после регистрации, он врезался в Гермиону Грейнджер.
Она извинялась больше, чем он, хотя по сути виноват был лишь Фоули, слишком внимательно рассматривающий новую скульптуру в центре Атриума. Решив не терять такую хорошую возможность, он сразу же пригласил ее на чашечку кофе и в итоге они проговорили три часа, обсуждая теорию рун.