Он убьет ее.
Ту девушку в которую… Драко поморщился и отвернулся от ее лица.
И кто бы ей помог? Поттер? Ну да… И как Гарри воспримет все то, что стало с девушкой, будет ли винить себя, что недоглядел, не досмотрел, что должен был сопровождать?
Это судьба, тут ничего не исправишь.
Драко знал, что он ревновал к Нотту и, возможно, слишком сильно исказил ситуацию внутри себя, но… злость была такой сильной, что он решил — а куда уж хуже? Обещания должны выполняться.
Он сделает для нее самое лучшее, что только можно было придумать. Драко улыбнулся ей ласково, и Гермиона вздрогнула.
Тео ее не получит.
Никто из них не получит ее. Они оба недостойны.
Ей все равно не помогут в волшебном мире, так зачем заставлять ее страдать, заставляя находиться там, где она никого толком не помнила? Ее смысл существования был только в Фоули, и его теперь тоже нет. Драко особенно был рад его смерти, хоть как-то отомстив за Гермиону. Он снял с нее заклятие и та недовольно на него уставилась, но ничего не сказала. Драко поразился, будто ей было все равно, что с ней сделают.
Он подошел ближе.
— Грейнджер, — она подняла голову на его голос и уставилась на его руку, сжимающую ее подбородок, — скажи, если человек забыл все самое важное о своем мире: ему стоит уехать и начать заново или жить на разбитом поле боя, которое не принесет ему счастья?
Гермиона сложила руки на груди и задумалась. Она молчала несколько минут, пока Малфой поглаживал ее кожу. Она не сопротивлялась.
— Зачем жить на протоптанном пепелище, когда можно создать что-то новое, светлое и доброе? С новыми воспоминаниями и теплом? — она посмотрела ему в глаза — Драко вздрогнул. — А почему ты спрашиваешь?
«Он решил. Нет, она это сказала. Я лишь исполняю ее волю».
— Империо, — палочка дрожала в руке, когда он смотрел на застывшую Гермиону; ее осмысленный взгляд снова стал плоским. — Ты уедешь в далекую-далекую страну, Гермиона, теплую и приятную. Попадешь в нее магловским транспортом, устроишься на работу, заведешь друзей, и никому никогда не будешь говорить, что ты Гермиона Грейнджер. Ты будешь называться другим именем, которое придумаешь, и никогда никому не скажешь, что ты волшебница. Ты не будешь интересоваться магией, ты не будешь привлекать к себе внимание. Ты будешь жить тихой обычной жизнью и колдовать только при необходимости.
Та осталась стоять, пока он снова колдовал палочкой над ней и стирал ей воспоминания о том, как он использует на ней непростительное, стирал Фоули, стирал себя… стирал все жалкие остатки того, что могло ее заинтересовать о прошлой жизни. Он оставил лишь письмо из Хогвартса, как напоминание и легкую подсказку. Дал ей подсказку, что в сумочке она сможет найти книги и обучаться магии заново, и попытался — правда, попытался — оставить ее воспоминания с книгой наедине. Это была очень долгая и кропотливая работа, но таких моментов в ее жизни было слишком много.
Он сжимал в пальцах ее сумочку и ее палочку.
— Когда спадет анти-аппарационный барьер, ты сбежишь и сразу попытаешься покинуть страну, тебе ясно? — говорил он, снова применяя к ней Империо.
Гермиона согласно кивнула.
— У тебя есть магловские деньги?
— Около двадцати тысяч фунтов, — Драко не знал, сколько это в галеонах, но решил, что достаточно для начала.
— Ты умеешь аппарировать?
— Да, умею.
— Сможешь сделать себе поддельные магловские документы и табели образования?
— Смогу.
— Измени свою внешность на светлые короткие волосы, добавь веснушки, губы сделай тонкими, нос с горбинкой и сотри макияж. Когда чары будут спадать, обновляй их, пока не окажешься как можно дальше от Британии.
Он молча смотрел, как девушка порхала палочкой над собой, меняя внешность. В это время Малфой трансфигурировал ее зеленое платье в черное и длинное, не привлекающее внимания, и убрал каблук с ее лодочек. Последним он направил палочку на ее сумочку и превратил ее в нечто похожее, с какой та ходила на занятия. Он передал ей сумку и палочку.
Малфой кивнул, видимо, Фоули не смог стереть абсолютно все знания невыносимой заучки до Малфоя, а тот, к счастью, сохранил то, что осталось, но и это к лучшему. У нее отлично получилось изменить свою внешность до неузнаваемости, ведь Малфой знал, что ее будут искать и магловскими способами тоже.
Драко вздохнул и снял уже своей палочкой барьер, чувствуя, как магия вокруг него будто бы загудела. Еще один взмах — и вот адское пламя ревет по его команде и пробирается в соседнюю комнату.
— Иди, и никогда не возвращайся в Британию.
— Кто ты? — спросила она удивленно, будто очнулась, окруженная пламенем и дымом.
— Тот, кто убил Гермиону Грейнджер, — улыбнулся он, видя, как она исчезла, и аппарировал с треском в Хогсмид следом.
Не-Гермиона должна была отправиться на вокзал или в аэропорт, а он отправился обратно в Хогвартс досыпать эту ужасную ночь.
Хотя должно было быть как раз наоборот…
Комментарий к Глава 30. Кровь
Согласно пророчеству, если бы Драко не убил Фоули — Перечеркнув одну жизнь, спасешь ты сразу три! — то умерла бы и Гермиона, и Тео, и Фоули. Потому что Нотт бы все это так не оставил, не в силах смириться с тем, что его бросили, и закончил бы так же плохо.
Без мемов.
Ушла в закат.
========== Глава 31. Опустошение. ==========
Комментарий к Глава 31. Опустошение.
Вы ждали Тео?)
Гарри.
Ведь курс лежит туда, на край материков, за горы,
Где море, выгибая горб, шлёт моряков к Дагону.
Кляня погоду, средь останков каравелл торговых,
Меня встретит та, с лицом Мадонны и взглядом Горгоны.
Этот понедельник должен был стать совершенно обыденным. Единственное, что самую малость волновало Гарри — Гермиона не вернулась в Хогвартс к ужину, как обещала до этого.
Хотя, гриффиндорец совсем не удивился. Это было в ее характере.
Учитывая любовь девушки к знаниям, она, скорее всего, просто потеряла счет времени, задерживаясь в гостях, и Поттер сначала воспринял эту новость абсолютно спокойно: задержалась и задержалась, все же ей редко выпадала возможность пообщаться с образованными людьми.
Он вкусно поужинал, — на столе были его любимые ребрышки — перекинулся парочкой шуток с Джинни, пообещал потренироваться с Роном в квиддиче и кивнул пробегающей мимо Панси с чересчур бледным Малфоем, но когда вышел из Большого зала, и его наколдованный олень-патронус — просто для напоминания Гермионе о себе — склонил голову в отчаянии, прижимаясь к земле, и исчез, Гарри понял: что-то случилось.
Парень застыл. Патронус не мог направиться к Гермионе. Такое бывало в двух случаях: человек, которому был отправлен патронус — мертв, либо находился в зоне, куда магия Гарри не могла добраться.
Что-то страшное произошло.
В тот же момент, как его патронус растворился, совы заполонили весь Большой зал с кричащей первой страницей срочного выпуска «Пророка». Гарри вбежал обратно, вырывая газету из рук у какого-то третьекурсника из Когтеврана.
«Эфиас Колтт умер на свой сто двадцатый день рождения! Спасатель-зельевар или убийца-мучитель?»
И огромная статья на несколько страниц, где описывались сожженное дотла имение, костер с останками трупов, по первым признакам — детских, и полная потеря памяти у приглашенных гостей, которые уверяли, что даже не были в его доме вчера, но их воспоминания проверили и пришли к выводу, что те были подвернуты заклинанию забвения.
Обнаружил все это старый друг Эфиаса, который прибыл позже остальных гостей из-за болезни — этим утром. Он так же дал показания в «Пророк» и аврорам о том, какие гости должны были присутствовать на празднике. Опросили всех, кроме Гермионы Грейнджер, которую авроры пока что не могут найти, и некоего Адриана Смита, который так же бесследно исчез.
Там же в доме нашли обугленный труп их профессора Карлайла Фоули, главы аврората, который, как подумали в Министерстве, мог быть приглашен на празднество позже других, но сгорел мужчина в адском пламени уже будучи мертвым. Однако, друг Эфиаса — его имя не будут раскрывать ввиду его безопасности — сказал, что Карлайл Фоули не был в списке приглашенных и с Колттом знаком не был.