Затем было немного неловкое поначалу знакомство с отцом Теодора. Мужчина выглядел сурово, но затем обнял Гермиону, погладив по волосам и глаза его покраснели.
— Позаботься о моем сыне, — сказал он ей тихо на прощание, после ужина, что Гермиона приготовила сама, и долгих разговоров под вино, что пил только Таддеус.
Позже Тео сказал, что отец сражен наповал красотой и умом Гермионы и вообще хочет ее удочерить… что и стало новым разговором о родителях Гермионы. Он молча подготовил порт-ключ в Австралию, и она наблюдала за незнакомой парой: мужчиной и женщиной, что смеясь гуляли по парку, держась за руки. Тео рассказал ей, что она наложила на них такое же заклинание, которому была подвержена сама, и вылечить это, к сожалению, нельзя. Гермиона лишь прошла мимо них, и если они и обратили внимание на девушку с красными глазами, которая не отводила от них взгляда, то сделали вид, что не заметили.
Больше о своих родителях Гермиона не спрашивала, отпустив.
У Тео же переворачивался целый мир, все разбитое стекло заново склеивалось с ее присутствием, и он понял, что без его малышки — была не жизнь. Он старался радовать ее, не душить своим присутствием, не обременять своими чувствами, и вскоре понял — он влюбился в нее заново, как и она в него. Эмоции, что он получал от браслета, пели ему в голову о любви, счастье и комфорте, когда она находилась рядом с ним. Но Тео было мало, он хотел ее еще ближе, полностью укрыть от всех, но понимал, что этим только разрушит то, что было только-только создано.
Спустя несколько месяцев во время прогулки Тео был необычно тихим. Гермиона не знала, что и думать. Она привыкла, что Нотт был громкий и веселый, и когда уже напрямую задала ему вопрос, он покраснел и тихо прошептал:
— Я хочу съехаться с тобой, — Гермиона лишь кивнула на это и уже на следующий день раскладывала вещи в новом шкафу их общей спальни — Тео снова победил.
Нотт иногда смотрел на нее так пристально, что становилось страшно, но затем выдыхал, целовал ее ладонь и ложился головой на колени девушки, как огромный кот, чтобы она гладила его волосы часами, пока читает книгу.
Тео все же рассказал ей о браслете и попросил его не снимать, чтобы с ней ничего не случилось, выслушав все его доводы и пример того, что она уже один раз потерялась на три года, она кивнула и приняла его, периодически на работе перекатывая между пальцев маленькие бриллиантики.
Год пролетел незаметно, и однажды вечером, Тео повел Гермиону в новый ресторан, который недавно открылся в центре города. Он был магловский и имел четыре звезды Мишлен, на что Гермиона лишь удивленно выгнула брови, потому что Тео был тем еще любителем фаст-фуда и майонеза, но согласилась, решив, что иногда можно посетить и такие заведения ради разнообразия.
Тео не пил алкоголь, но Гермиона не отказала себе в стакане белого вина, по выдержке старше ее самой, и чуть не подавилась этим самым вином, когда Нотт поставил перед ней маленькую черную коробочку. Он смотрел на нее расширенными зрачками и даже не дышал, пока она открывала коробку и разглядывала красивое золотое кольцо с одиноким крупным бриллиантом посередине, окруженным более маленькими по кругу в виде спирали.
— Руна вечности, — прошептала Гермиона, прослеживая ряд драгоценных камней.
— Да, я хочу быть с тобой всегда, — он улыбнулся и взял ее за руку, направляя кольцо к безымянному пальцу. — Ты выйдешь за меня, Гермиона?
Его потряхивало, Гермиона видела, как он нервничает, да она и сама была в шоке, которое сразу сменилось счастьем и стеснением. Она улыбнулась и прикусила губу, разглядывая алые щеки Тео: он выглядел как мальчишка прямо сейчас, который впервые позвал девушку на свидание.
— Да, — согласилась она, и он тут же надел кольцо на ее палец, сжимая ее ладошку в своих руках.
Посмотрев ему в глаза, она увидела слезы и потянулась к его лицу, чтобы стереть их, не замечая, что и сама заплакала. Наверное, это был один из лучших дней в ее жизни.
В ту ночь Тео был особенно нежен, он ласкал ее тело губами, не давая до себя дотронуться, связав ее руки над головой мягкими верёвками. Она думала, что расплавится в его руках, пока он медленно растягивал ее, проникая влажными пальцами в ее нутро, как он шептал ей нежности на ухо, как он проводил головкой по ее губам, нависая сверху, но не заставляя брать в рот, а лишь нежно обводил полные губы, помечая своим запахом и вкусом.
Ее ноги дрожали от каждого оргазма, что она получала, от каждого его слова ее прошибало потом, ее грудь была искусана и покрыта мелкими синяками от зубов, что он тут же зализывал, как животное. Он не оставил в покое ни единую часть ее тела, а наутро не отпускал от себя даже в ванной, снова доводя ее до экстаза, снова и снова, увлекая в свой грех.
И это было прекрасно.
Тео любил ее больше жизни, как он говорил ей. Иногда у него проскакивали властные нотки в голосе, когда она задерживалась на работе, но он никогда не предъявлял ей свои претензии, просто выбивая из нее весь дух ночью. Все свои проблемы они решали разговорами, а после отличным сексом. Иногда Тео курил после их игр, и Гермиона с жадностью вдыхала этот запах, целуя в горькие губы, и ей казалось, что это самые вкусные поцелуи, самые реальные в ее жизни. Гермиона была счастлива.
Тео же был в раю. Его малышка с ним. Его невеста. Мерлин… девушка с чистым разумом, незапятнанным плохими воспоминаниями о нем и его поступках по отношению к ней, та Гермиона, которую он знал в ее манере общаться, выгибать брови и фыркать на его глупые шутки, которая полюбила его такого, изломанного, странного и больного. Он видел, что они оба пострадали, она больше, чем кто бы то ни было.
Тео решился, когда сделал ей предложение, он надеялся, что те воспоминания о ней, что он вливал по крупицам с помощью кольца, напитывая ее разум тем, что она, к сожалению, забыла, поможет ей вернуть то, отчего, порой, она сидела с грустной улыбкой, обнимая Живоглота. Процесс был долгий и мучительный для Гермионы: она жаловалась на головную боль по утрам, но Тео знал, что останавливаться нельзя. Понемногу, по чуть-чуть он возвращал ей все знания, какие у него о ней были, и видел изменения, когда она стала спрашивать о своих друзьях, вновь навестила родителей, наблюдая издалека, углубилась в изучение колдомедицины, вновь загораясь идеей открыть Центр помощи. Она начала задавать вопросы, много вопросов, и Тео понял — пора.
И он сделает ей самый большой подарок, который она заслуживает: Тео пригласит Гарри Поттера, о котором Гермиона постоянно спрашивала, на их свадьбу.
Комментарий к Глава 32. Воскрешение
Я искала мемы все это воемя, но все какое-то не смешное было в ленте. Так что это почти последняя подборка.
Поэтому желаю всем: https://vt.tiktok.com/ZSdVkKce3/?k=1
Тео про Гермиону: https://vt.tiktok.com/ZSdVkcPw2/?k=1
Тео би лайк почти три года: https://vt.tiktok.com/ZSdVk7Bdh/?k=1
Гермиона на собеседовании: https://vt.tiktok.com/ZSdVksDho/?k=1
========== Эпилог. ==========
Гермиона в ожидании крутила тонкое золотое колечко на пальце, крупный бриллиант красовался руной вечности, перекликаясь игристым цветом радуги с браслетом, что был подарен ранее. Тео сказал, что сегодня должны по каминной сети прибыть гости из Британии и остаться на их скромной свадьбе. Те самые друзья Гермионы, которых он показывал ей в своих воспоминаниях. То, что помнил Нотт — было замечательно, но некоторые вещи он просто-напросто не знал… но пообещал Гермионе, что Поттер с радостью согласится остаться на неопределённый срок и восполнить ее пробелы в памяти. Гриффиндорец эту идею поддержал полностью, обещая найти в библиотеке Слизерина то, что может помочь дополнительно. Скрепя сердце Тео признал, что все же, самым близким мужчиной для нее был Поттер.