— А жизнь-то налаживается! — потирая руки, хихикал Боря. — Сейчас мы эту тушу разделаем… Эй, кто знает, что у акул едят?
— Плавники, — отозвался из рубки Глеб. — Китайцы очень любят суп из акульих плавников.
— Я вам не китаец, — сказала Вика.
— Я тоже, — согласился Боря. — Но плавник, похоже, мясистый. Ладно, разделаю всю, как обычную рыбу, авось чего и съедим.
Мезальянц велел Боре разделывать осторожнее — у некоторых акул хватательные рефлексы долго после смерти остаются.
— Плавали, знаем, — сказал Грузин и ушел за топором.
Шкура у акул очень прочная, и чешуя своеобразная: если провести рукой от головы до хвоста, то кажется гладкой, а вот наоборот — настоящий крупный наждак. Некоторые акулью шкуру в качестве абразива и применяют. Столовым ножом такую шкуру вряд ли разделаешь.
Я думал, Вика не станет смотреть. Однако она лупила во все глаза: и как Грузин отрубал рыбе голову, и как вскрывал брюхо, и как оттуда вывалилась разная, не переварившаяся пока еще дрянь. А вот Юсе было неприятно. Он мотал головой, хныкал и тянул меня прочь.
— Егор, лови багор, — пошутил Глеб, вручая мне заслуженный гарпун. — Не в службу, а в дружбу: сполосни инструмент.
Хоть какое-то занятие. Мы ушли на корму и сели у самого края. Сил у меня почти не было, а рыбья кровь уже успела подсохнуть, так что я просто окунул багор в воду и держал его за черенок. Отмокнет — тогда и отмою.
6
Сигнал бедствия с русского катера получил Даглас Эйприл, младший радист. Сначала он не поверил глазам, потом отправил ответный запрос. Передатчик радостно отозвался приемом.
— Сержант, сэр, — связался Даглас с командиром смены, — тут русские передают «мэйдэй». Прямо по курсу, триста миль.
— Хулиганье это, а не русские, — ответил сержант Буллит. — Этот квадрат свободен для проведения учений.
— Видит бог, сэр, это русские, я запеленговал источник сигнала. Гражданское судно, сержант, сэр!
— Как они здесь оказались? — угрюмо спросил сержант Буллит.
— Не могу знать, сержант, сэр!
— Клянусь печенью мамы, почему в мою смену?! — выругался Буллит и отправился докладывать дежурному офицеру.
— Капитан, сэр, — позвонил командиру авианосца «Левиафан» дежурный офицер Хорс. — Прямо по курсу терпит бедствие русское гражданское судно, пятьдесят миль. На борту дети, сэр.
— Откуда они свалились? Они что, предупреждения не слышали?
— Не понимаю, сэр. Радары засекли их только сейчас, маленькое судно, сэр.
— Эти русские, — проворчал капитан. — Зачем убрали железный занавес, они теперь везде, куда ни плюнь… Говорят, что это китайцев много. Глупости — много русских, а китайцы — те милые ребята.
— Сэр, нам придется доложить флагману.
Капитан задумался. Это последние учения адмирала, он хотел уйти на подъеме. Зачем ему эти неприятности с заблудившимися — видно, с перепою — русскими туристами? Адмирал был своим парнем, не было во флоте моряка, который сказал бы о нем худое слово.
— Не будем торопиться, Хорс. Может, это ложная тревога.
7
Мне было почти хорошо. Я на какой-то момент забыл, что мы — беглецы. Нас скоро спасут, вернут домой. Все пойдет по-старому. И вот тогда я смогу выбросить предметы.
Кто-то зашел со спины. Я знал, что это Мезальянц, но оборачиваться не стал.
— Ты в порядке? — спросил Иван Иванович.
— Спасибо, — равнодушно ответил я.
— Спасибо, — эхом отозвался Юся.
Я медленно, словно боялся спугнуть, обернулся на брата. А он обернулся ко мне. Чувство было такое, будто в зеркало посмотрел. Раньше я воспринимал Юсю как маленького мальчика, даже черты лица у него были мягче, чем у меня. Расслабленное лицо, на котором и тени мысли никогда не лежало.
Обида в глазах. Я и не думал, что смотрю на мир с обидой, настолько привык к своей физиономии. А чужой человек увидит — и плюнет в сердцах.
— Ты… вернулся? — спросил я.
— Вернулся, — ответил Юся. — Ты.
Все ясно. Перезагрузка жесткого диска. Юся попугайничает. А я думал, что отключка стала для него каким-то качественным рывком.
— Это ничего, девочки, что я к вам спиной стою? — спросил Мезальянц.
— Ну, чего вам еще?
— Послушай меня, и не надо изображать институтку, которой в подворотне объяснили, откуда дети берутся. Сюда идет американское судно. Если оно большое, на нем есть служба собственной безопасности. Они будут задавать вопросы, и мы не сможем вразумительно ответить даже на самый простой из них — как мы проникли в территориальные воды США.