Она сначала не могла понять: не то я всерьез, не то издеваюсь. Потом засмеялась:
— Шутник. Я почти поверила!
Я посмотрел на майора. Он оставался невозмутимым. Я тоже хладнокровно улыбнулся мисс Тедди, а она уже пересказывала мою «шутку» мисс Козельски. Обе весело смеялись, показывали мне большие пальцы, мол, отлично, парень, ты сделал наш день!
Мы обогнули Понпеи с южной стороны и вскоре попали в систему проток. Было пасмурно, тревожно шумели джунгли, и мы с Юсей вглядывались вперед, все ожидая, когда же наконец появятся развалины древнего города.
— Нравится? — спросила Лэйла, подойдя со спины.
— Пока не очень. Может, когда до развалин доберемся, интереснее будет.
— А это и есть развалины, — усмехнулась она.
Я присмотрелся к берегам и тут уже понял, что нагромождения камней, заросшие пальмами и лианами, на самом деле — стены, или даже не стены, а поленницы, сложенные из каменных брусков, иногда весьма длинных, а протоки вдруг обернулись каналами. Такое резкое преображение ландшафта произвело на нас сокрушающее впечатление. Капитаны, Викса, я, Юся — все тыкали пальцами куда попало, восхищаясь своей близорукостью и естественной маскировкой древних руин.
Расхитители гробниц цвели так, будто сами построили и замаскировали Нан-Мадол. Тут же нам организовали спонтанную экскурсию, и кладоискатели наперебой рассказывали все, что они знали об этой местности, и поняли мы в итоге едва ли половину.
Яхта причалила к одному из самых массивных строений, и все отправились осмотреться и руками прикоснуться к древним камням. На яхте остались только мы с Юсей. Прыгать по скользким от дождя базальтовым шпалам, наверное, увлекательно, но не в том случае, когда у вас одна пара ног на двоих. Юся, похоже, не особенно об этом жалел — он быстро потерял интерес к руинам и, похоже, скучал.
— Представляешь, — сказал я, пытаясь развлечь брата, — сейчас возьмут и найдут сокровище.
— Не найдут, — рассеянно ответил он.
— Почему? — Я даже немного обиделся.
— Потому что вовсе это и не город.
— А что?
— Это волнолом.
Вот так в жизни и бывает. Куча умных людей много лет ломает голову, чтобы понять назначение таинственных строений, и тут появляется Юся и с ходу заявляет, что ничего тут особенного, обычное древнее гидродинамическое сооружение, собранное без проекта, всего лишь на основе долгих наблюдений за океаном.
— Значит, майор со своей командой здесь ничего не найдут?
— Не знаю.
Мне стало не то грустно, не то обидно. Я уже знал, что петух пробуждает интуицию, обостряет ее сверх всяких пределов, но когда все ответы известны еще до постановки задачи — это уже слишком. Чудовищная скука, никаких сюрпризов от жизни. Кто знает, как такая смертная скука отражается на психике. Так станешь, чего доброго, как Мезальянц, и будешь вечно стоять в сторонке с кислой физиономией и портить всем настроение, и мне в первую очередь.
Кстати, а где Мезальянц?
Он вместе со всеми поднимался на борт, я это точно запомнил, потому что Иван Иванович галантно подал руку мисс Козельски, и та радостно щебетала по этому поводу. А вот в плавании его уже нигде не было видно. Или он где-то здесь, спрятался на яхте и дуется на весь мир, или, не дай бог, за борт выпал, а его никто не услышал, или он за какой-то надобностью всех надул и никуда не уплыл.
Я посмотрел на Юсю. Он спокойно выдержал мой встревоженный взгляд, а потом сказал:
— Нет, здесь его нет.
— Ты уже говорил, я вовсе не о сокровище спросить хотел.
— И я не о сокровище. Ивана Ивановича, говорю, здесь нет.
— Откуда ты...
— Я знаю, о чем ты думаешь.
Вот так, запросто.
— Тебе показалось. — Я улыбнулся. — Никто не может знать, что думает другой человек.
— Ты не другой, и я знаю, что ты думаешь, — серьезно ответил Юся.
И от этого серьезного тона у меня даже мурашки по коже побежали. Будто это и не брат мой со мной говорил, а какой-то демон из фильма ужасов. Я некстати вспомнил, что этот остров, на котором мы застряли, часто фигурировал в произведениях про морского бога Дагона.
— А почему я не знаю, о чем ты думаешь? — собрав в кулак всю волю, которая у меня имелась, спросил я.
— Потому что я не думаю, — ответил Юся так же душераздирающе просто и серьезно. — Я даю ответы, но мыслей у меня нет.
Твою мать, он меня пугает, догадался я. Этот засранец меня банально разыгрывает, потому что мы совсем одни, все ушли, и атмосфера вокруг мрачноватая, как в склепе.
Без замаха я врезал Юсе ладонью по носу. Удар получился сильным, я разбил брату не только нос, но и губы, а от неожиданности он даже язык прикусил, и кровь у него потекла одновременно изо рта и носа.