Вот такой сюрприз меня ждал утром. Что это значило, я понятия не имела.
На обходе мой Эскулап расшифровал.
- Это значит, Вероника Сергеевна, что мы вас сегодня выписываем. Вы рады?
- Счастлива, - не преминула съязвить я, - вы даже себе представить не можете насколько! Можно манатки собирать?
- Сами вы вряд ли справитесь, дождитесь родственников. Или вам может помочь медперсонал. – Сообщил он, что-то записывая в карту и не глядя, на меня.
Посмотрел на меня пронзительным взглядом своих голубых глаз. Внутри все сжалось от знакомого и давно забытого чувства желания.
Не знаю, наверное, скорее всего почудилось или мне показалось, что глаза доктора вспыхнули ответным желанием.
Но голос его был тверд:
- Тогда, скорейшего выздоровления, Вероника Сергеевна, - вышел из палаты.
- И все? – спросила я себя.
Я тогда не знала, что Влад, прислонившись к двери палаты, стирая тыльной стороной ладони пот со лба, услышал мои слова. Улыбнувшись, он в пустоту коридора прошептал:
- Нет, Ники, это только начало! - Направился в 6 палату, продолжать обход.
Глава 6
Я сидела за рабочим столом и задумчиво смотрела в окно. Белый, пушистый снег, кружась, садился на новогоднюю ель во дворе офиса.
Я окончательно выздоровела. И в день снятия гипса, был другой дежурный доктор. На мой вопрос, где доктор Рубин. Получила в ответ сначала ухмылку, а мне потом соизволили сообщить:
- Выходной.
Завтра Новый Год. Я ненавидела этот день больше всего в своей жизни. Раздражали люди с веселыми и радостными улыбками на лице, дети требующие подарки от Деда Мороза. Для меня это день стал последним днем счастливой жизни! Начнется седьмой год без Машки. Моей девочке было бы в апреле уже одиннацать лет.
Год удалось закрыть с весьма приличными доходами. И уж не знаю как, но Михалыч все-таки договорился с Пацуковым. И первую партию кондитерских изделий мы отправляем после новогодних каникул.
В отношении Юрия Михайловича я сдержала обещание и уже первого января он с женой отравляется в Прагу. Решила и сотрудников порадовать – провели корпоротив двадцать седьмого декабря, а дальше устроила им выходные. Меня позабавило их неверие, что двадцать восьмого декабря начинаются преждевременные каникулы. Еще бы, обычно у меня и тридцать первого декабря рабочий день.
Мама, как всегда звала домой. Но я априори не отмечала этот день. Работала в ночную смену, если можно так сказать. Сидела в комнате отдыха, пила коньяк и поминала.
Сегодня я тоже осталась в офисе. Разрабатывала новый рецепт рулетов. Время было далеко за полночь, когда сон сморил меня.
Утром тридцать первого декабря я проснулась с непреодолимым желанием, съездить в деревню, где когда-то был куплен дом для Маши на лето, а потом Гошка, как он меня не уговаривал, все равно продал его от моего имени по генеральной доверенности.
Меня же тянуло туда и все.
Позвонила маме и Гоше поздравила их с наступающим.
И долго не раздумывая, села в машину и поехала туда, где когда-то мы провели два летних месяца счастливой жизни, как оказалось последних.
Подъехав к дому, я заглушила мотор.
Ничего не изменилось с того времени. Все тот же зелененький дом с белыми ставнями, рядом колодец. Ступени, ведущие на крытую веранду.
Я вышла из машины. Почувствовала себя вором, и крадучись направилась к веранде. Прислушалась – тишина. Провела рукой над козырьком.