Влад взял меня на руки, отнес в комнату. Бережно уложил на кровать.
- Думаешь можно? – С сомнением спросил он.
- Не знаю, но рекомендаций к воздержанию не было, ох! – почувствовала, как теплые руки Влада слегка приподняли на животе край свитера. Горячее дыхание, коснулось пупка.
- Я даже и не смел, мечтать о таком сокровище! Он обвел контур пупка языком, - тем более в трехкратном размере! И его язык проник в уязвимую ямочку. – Я выгнулась дугой.
- Владик, - выдохнула я, - на тебе слишком много одежды.
- Думаешь, жена?
- Ммм, уверена!
Я потянула вверх, так полюбившейся мною белый джемпер, на больших коричневых пуговках, не утруждая себя расстегиванием оных. Слишком долго. Пуговки посыпались в стороны. Одна запуталась в моих волосах. Влад осторожно снял ее.
Владислав покрывал поцелуями мою шею, спускаясь всё ниже. Мои пальцы запутались в его черных волосах. Руки Влада принялись ласкать мою грудь, спускаясь все ниже и ниже. Он опустил одну руку вниз к лону. Сейчас туда скользнул палец супруга. Он прошелся сверху вниз от точки сосредоточения желания ко входу к лону, ощущения обострились. Я уже не могла сдерживать стоны желания.
- Влад, пожалуйста…
- Что, пожалуйста?
- Я больше не могу терпеть… я хочу тебя… внутри.
И он не заставил меня ждать.
Вошел один сильным толчком, и постепенно нарастая ритм, подводя нас обоих одновременно к краю пропасти, туда, где мир раскололся на сотни маленьких осколков счастья и любви…
Мы лежали, обнявшись, лицом к лицу. Влад перебирал мои короткие рыжие волосы.
- Расскажи о себе, ты говорила, что дети не могут быть рыжими, почему? – Влад разумно промолчал, что уже в курсе ужасной трагедии Ники. Ему хотелось от нее услышать всю правду. Ника молчала.
Я повернулась на другой бок, и не разнимая кольца обнимавших меня рук, произнесла, холодно:
- Влад, я устала и хочу спать. – Для полной достоверности закрыла глаза.
Я молилась о том, чтобы он не разомкнул объятия. Я загадала: если он не перестанет меня обнимать, тогда у нас все еще может получиться. Семья. Такое знакомое и давно забытое для меня слово.
Он промолчал, продолжая меня обнимать.
Я и вправду стала засыпать, но сквозь сон услышала вздох разочарования и еле уловимые слова:
- Эх, Рыжуха, не доверяешь мне… Я, быть может, тебя люблю…
И его губы коснулись моей макушки.
Может, показалось, а может, и нет, но я расслабилась и погрузилась в объятия Морфея.
Утром меня разбудил запах молочной каши. Я кашу ненавидела с детства. А тут такой невероятно манящий аромат корицы и еще чего-то.
- Ммм…
Послышался тихий и довольный смех.
Аромат стал сильнее.
Я открыла один глаз. Левая рука моя продолжала, лежать под подушкой.
Прямо перед моим носом была тарелка с кашей. Я приподнялась на локте. С овсяной. А в ней отчетливо наблюдалась курага и чернослив.
Я, наверное, кашу варила последний раз Маше.
- Голодные, мои девочки?
- Угу. – Не утруждая себя вставанием, схватила ложку, и прямо так принялась уплетать невероятно вкусную кашу, тарелку которой продолжал держать Влад, сидя на полу и скрестив ноги.
Его глаза горели огнем.
- Что не так? – Спросила я.
- Все так. Только, вот у тебя на носу остаток каши.
Я подняла руку, чтобы вытереть нос.
- Не смей. – С придыханием произнес он.
Я замерла.
Владислав аккуратно поставил тарелку на пол. Поднялся, посмотрел мне в глаза. И слизнул остатки каши с кончика носа.
Толпы мурашек проскакали, по моему телу.
Он с большой не охотой оторвался от меня.
- Мне, Ника, пора на работу. Тем более половину дня я прогулял. Тебя подвезти до работы?
- А? Что? – Стряхивая наваждение, спросила я. – Нет, не надо. У меня своего рода больничный. Прогульщицей я сделалась страшной. Не хочу на работу.