Я посмотрел в глазок. Гость вытащил из кармана удостоверение и приблизил к призме обзора. «Контора глубокого бурения Российской Федерации». Веселые ребята, ничего не скажешь. Я думал, будет что-нибудь вроде: «Фосфаты, сульфаты, бокситы» или, на худой конец, «Фонд социального благополучия», — а они под старой вывеской услуги оказывают. А Иван Иванович на фотокарточке ничего себе, культурно выглядит.
— Это что-то должно менять? — спросил я.
— Вашу бабушку, наверное, смутило, что я действовал частным порядком. Уверяю, это была тщательно спланированная государством операция.
— Я-то здесь при чем?
— Молодой человек, такие вещи не могут принадлежать одному человеку.
— Эксплуатировать может только один, не надо меня обманывать.
— Откуда вы знаете?
Хитрый какой.
— Проверил опытным путем, — ответил я.
— Это я уже понял. Пойми, это очень опасные приборы. Не нужно брать на себя такую ответственность, отдай — и мы передадим их достойному и опытному человеку.
— Кому, например?
Мезальянц промолчал.
— Давайте уже расстанемся, — предложил я.
— Парень, но ты ведь сам боишься!
— С чего вы это взяли?
Мезальянц усмехнулся.
— Предметы хозяева держат при себе. Все хозяева становятся гетерохромами. У тебя же оба глаза одинаковы, из чего я делаю вывод, что ты боишься этой штуки. Сегодня ночью попробовал — и испугался. Ты не бойся, никто не погиб. Просто отдай, и все будет в порядке, о тебе забудут.
Я уставился в зеркало, которое висело теперь на двери. Глаза у меня вместо карих стали голубыми. Потом я посмотрел на брата, и все встало на места.
Я смело распахнул дверь. Возьми, если получится.
Мезальянц сначала тоже ничего не понял. А потом посмотрел на Юсю и догадался. Карие глаза моего брата стали темно-зелеными, цвета бутылочного стекла, и от этого лицо его, обычно глупое и бессмысленное, вдруг приобрело печать разума.
— Я ничего не буду продавать или отдавать, а те деньги, что вы дали бабушке, готов вернуть хоть сейчас. Договорились? — предложил я разумный выход.
— Деньги не мои — государственные, — ответил Иван Иванович. — Государство и займется взысканием.
— Тогда до свидания, — кивнул я и закрыл дверь.
Разговор мне не понравился. Если дяденька и вправду из конторских, значит, за ним стоит сила, а выступать против какой-то силы означало конфликт. Существовала, правда, возможность, что Мезальянц — обычный жулик, но что-то подсказывало, что в этом вопросе он не врет. Использовать предметы? Спасибо, мне хватило ночных приключений. Мне вообще не хотелось военных действий. Предметы оказались как наркотик — чувствуя кожей их вибрацию, тяжесть, энергию, хотелось испытывать это чувство силы, которое они дают, снова и снова. Теперь-то я понял, почему Гэндальф из детской книги отказывался надеть Кольцо Всевластья. Искушение — вот что самое страшное в безграничной силе. И главное — отвечать не надо. Кто в здравом уме поверит, что блестящие фиговинки из непонятного металла способны вызвать мор, и глад, и семь казней египетских? Я бы точно не поверил.
Тетка из собеса легко и просто смогла поставить меня в тупик, объявив незаконным получение двух пенсий на две головы о двух ногах. Что говорить о целой конторе, готовой стереть нас в порошок за магический артефакт? И что теперь, все время изображать виброустановку, чтобы все вокруг падали и встать не могли?
Надо драпать, решил я. Куда-нибудь подальше. Денег, что я накануне снял с книжки, вполне хватало, чтобы выкупить целое купе, поэтому мы сходили на вокзал, купили билеты до Владивостока, потом я купил продуктов в дорогу. Устали смертельно, особенно я — потому что еще пакет с продуктами тащил. И только до подъезда осталось несколько десятков метров, Юся снова устроил бунт, причем, гаденыш, тщательно подготовился — усыпил мою бдительность во время прогулки, дождался, пока я расслаблюсь и забуду о нем, — и точным движением вытащил предмет из нагрудного кармана. И сразу в рот, будто проглотить хотел.
Сразу гул в ушах начался: барсук-то на мне висел, а на Юсе — петух, так что все три предмета законтачили. Если всю дорогу я только всякую фигню под землей наблюдал, то сейчас опять началась иллюминация — зажглись эти красные линии, похожие на параллели и меридианы.
Ну, думаю, капец котенку, сейчас я братца отделаю, как бог черепаху. Вырвал предмет за цепочку, отбросил в сторону, да как начал мутузить вероломного родственника.
Юся, зараза такая, активно сопротивлялся, царапался и даже хотел меня укусить. Но в самый разгар драки нас кто-то окликнул: