Женщина рассмеялась:
— Зачем же он вам тогда?
— У меня друг есть в Москве, — сказал Мезальянц. — Вы, наверное, знаете, его сейчас часто по телевизору показывают...
— Я не смотрю телевизор.
Мезальянц тяжело вздохнул и назвал Первого по фамилии-имени-отчеству, а главное — должности.
— Вот как... — удивилась Барбара. — И что?
— Он собирает такие штуки, я у него несколько видел. И все, говорит, в единственном экземпляре.
Барбара задумалась. Мезальянц ликовал: буквально от фонаря ляпнул первое, что в голову пришло, а как озадачил собеседницу. Первый — звезда, фаворит!
— Так что, продадите?
— Я подумаю.
Думала она недолго, дня два. А потом пригласила к себе домой.
Дома у Барбары стоял тяжелый запах лекарств. И выглядела она из рук вон: старая развалина, да и только.
— Не пугайтесь, — сказала она. — У меня неоперабельный рак, мне осталось совсем немного. Вы первый за последний год человек, побывавший у меня в гостях.
Мезальянц немного струсил. Он не боялся смерти или болезней, но вот так, с ходу узнать, что цветущая на людях женщина на самом деле одной ногой уже в могиле стоит... Неприятный сюрприз.
— Может, я могу?..
— Нет, не можете, мне даже в Израиле ничем не помогли. Но у меня есть к вам деловое предложение...
Барбара Теодоровна выложила перед ним две звериные фигурки. Две! Барсук и мышь! Ай да Иван Иванович, ай да сукин сын!
— Я умру, не сегодня — так завтра. Все, что я имела, уже продано, только эта информация пока под большим секретом. Коллекционеры все ужасно обидчивые, перессорятся еще раньше времени, никто на похороны не придет, а у меня уже все готово... Остались только эти две вещи — моя и сестры.
Это что же за семейка у вас: каждый свой предмет имеет? Мезальянца взяли было сомнения, но он их отбросил: потом сомневаться будет, когда предметы получит.
— Не сочтите меня маразматичкой, но я открою вам небольшой секрет: эти предметы воровать или отбирать бесполезно. Только получить в дар или найти. Можно еще с мертвого тела снять, но, думаю, мы успеем раньше.
— Вы мне их дарите? — обалдел Мезальянц.
— Не совсем. Я подарю их вашему другу. Но с одним условием. Все свои сбережения я оставила своему двоюродному внуку. Но, думаю, этих денег не хватит, чтобы обеспечить его жизнь до конца, — он инвалид и никогда не сможет работать. Я прошу купить эти вещи. По два миллиона за каждую — не очень дорого?
Мезальянц крякнул.
— А что они умеют?
Тут настала очередь удивляться Барбаре:
— Так вы в курсе?
— Ну, более или менее, — открыл карты Мезальянц.
— Тем лучше. Барсук позволяет видеть сквозь землю и сквозь любую горную породу. Мышь роет идеально круглые норы какой угодно длины и ширины, в любой породе. Вместе они способны устроить землетрясение, поэтому пользоваться ими одновременно нельзя, так и передайте вашему другу.
— Э... — хотел возразить Мезальянц, но Барбара Теодоровна скривилась, сморщилась, скрючилась вся и попросила оставить ее и навестить, когда вопрос с деньгами решится.
Вопрос решался два дня. Пока Мезальянц придумал убедительную версию, зачем ему такие деньги, пока эти деньги перечислили, Иван Иванович извелся весь — как бы не крякнула старушка раньше времени.
Но она дождалась. Иван Иванович принес ей сберкнижку на имя Егора. Барбара Теодоровна лежала в постели и мучительно кашляла.
— Спасибо, — прошептала она еле слышно. — Навестите его сразу после моей смерти, он в соседнем городе живет. Пусть обязательно приезжает на похороны.
— Может, его сейчас привезти, пока не поздно?
— Чтобы он запомнил меня такой? — Барбара Теодоровна засмеялась, а потом закашлялась. — Ну уж нет. В гробу меня подшаманят, буду как живая. Возьмите предметы, они на столе.
Мезальянц взял. Тяжеленькие, твердые, и впрямь — как из победита сделаны.
— А вы не могли бы мне их подарить? — спросил он.
— А как же друг?
— Я ему сам подарю. Ну очень мне хочется попробовать, как это они работают.
— Мы поступим так. Я их никому не подарю, и вы автоматически станете их владельцем после моей смерти. Потерпите? Совсем немного осталось.
— Потерплю.
Она держалась еще неделю. Потом умерла. И тут Иван Иванович понял, что бабка его надула.
Предметы не действовали. У Мезальянца не поменялся цвет глаз, он не смог смотреть сквозь землю и рыть норы силой мысли. Иван Иванович нагрел барсука зажигалкой — и обжегся о его поверхность.
Многие пытались обмануть Мезальянца, но получалось это у единиц. И всем им Иван Иванович отплатил сторицей. А вот бабушке фиг отомстишь, она померла. Отомстить внуку? А что толку?
Вот оно! Внук. Почему она говорила в единственном числе, когда в документах речь идет о двух? Может, настоящие предметы она ему подарила? Кинула лоха, позвонила внучку, сказала: «Хватай деньги и драпай!» Хотя нет, не вяжется. Книжка-то с деньгами осталась у Мезальянца.