Связанного рыбака (тяжелый, черт) он посадил на кресло и прикрутил к спинке скотчем, которого на письменном столе лежало аж две бобины.
— Полагаю, английский ты знаешь, — сказал Мезальянц.
Сорри пока ответить не мог, потому что рот у него был заклеен. Иван Иванович не хотел рисковать и заранее собирался разъяснить рыбаку некоторые спорные моменты.
— Я не надеюсь, что ты умеешь говорить по-русски, хотя тебя могли обучить и этому. Будем говорить на английском. Заранее прошу не кричать и не сердить меня, потому что я обучен вести допросы с пристрастием, и некоторыми острыми предметами, например канцелярским резаком, могу управляться весьма виртуозно. Я не хочу пачкаться в твоей крови и фекалиях, и думаю, ты сам бы этого не хотел. Поэтому на вопросы отвечать честно и не изображать невинность. Небольшой тест. Если ты говоришь по-английски, кивни головой. Если ты не кивнешь, значит, я начну резать твое лицо и буду резать до тех пор, пока не дождусь правильного ответа. Так ты говоришь по-английски?
Сорри истово закивал. Покладистый парень, с такими одно удовольствие разговаривать.
— Отлично. Ты работаешь на русских?
Кивок.
— Кроме тебя агенты на острове есть? Да не мотай так головой, отвалится. Сейчас я аккуратно сниму скотч. Не кричать, на вопросы отвечать четко и по существу. Понял?
Кивок.
Мезальянц разлепил рот пленнику. Тот нервно облизал губы.
— Твои позывные?
— Клаус.
— Задание?
— Изъять предметы, передать курьеру.
— Курьер здесь?
— Будет через неделю.
— А относительно нас какие инструкции?
Сорри, зажмурившись как лягушка, проглотил слюну.
— Я слушаю, — сказал с нажимом Мезальянц.
— Убрать.
— Всех?
— Вас и близнецов.
— И как собирался?
— Яхта на обратном пути взорвется.
— Что?
— Таймер установлен на семь вечера.
Без малого два десятка человек, прикинул Мезальянц. Масштабная акция.
— А как объяснить взрыв?
— Японские мины. Их иногда прибивает к берегу.
Вот гаденыш, все предусмотрел.
— Там же дети.
Сорри не ответил. Скорей всего, он даже не подумал об этом. Что ж, хороший агент, исполнительный.
Что теперь с ним делать, с таким хорошим?
Иван Иванович подошел к столу, снял трубку с аппарата и набрал номер аэропорта, который уже знал наизусть.
— Здравствуйте, мисс. На рейс до Парижа есть свободные места? Только в бизнес-классе? Окей. Прошу забронировать одно место на имя Антонио Монтазио. Совершенно верно, синьорина, как сыр. Нет, я заплачу наличными. И вам того же.
До начала регистрации еще пять часов. Вполне хватит, чтобы подготовиться.
— Где Змей хранит деньги?
— В ящике с инструментами, там двойное дно, — торопливо ответил Сорри.
— А документы?
— Не знаю. Наверное, в спальне.
— Ладно, разберемся. Извини, рот я тебе опять заклею. Мы же не хотим неприятностей?
Рыбак позволил заклеить себе рот, после чего Иван Иванович надел ему на голову полиэтиленовый пакет и тоже плотно перемотал скотчем. Не дожидаясь, пока отчаянно мычащий Сорри умрет, Мезальянц вышел из комнаты и отправился на поиски денег.
Несмотря на то что мастерская не процветала, в потайном отделении ящика для инструментов хранилось два свертка по тысяче долларов «грантами» и «франклинами». В спальне, помимо международного паспорта Змея, обнаружилось еще полторы. А вот гардероб разочаровал — Змей носил одежду на пару размеров меньше, и Мезальянц выглядел в ней по меньшей мере странно, если не сказать — смешно. Ладно, хоть обувь подходила и носки.
А вот близнецы, кажется, были одного с ним размера. Иван Иванович вернулся в их комнату. Сорри лежал на полу, боком. Но избавиться от пут ему не удалось, равно как и от пакета. Сердце не билось, грудь не поднималась, пакет, запотевший изнутри добела, облепил голову и уже не раздувался от судорожного дыхания. В шкафу нашлись рубашки и джинсы, а также несколько пиджаков и галстуков. Все — ни разу не надеванное. Зачем Лэйла все это покупала для совершенно чужих уродов? Западная благотворительность умиляла. Что же, спасибо Лэйле и Змею за эту одежду и вообще за гостеприимство. Милые люди. Аж тошнит.
Стул с трупом рыбака Мезальянц убрал в шкаф. Наскоро сотворив иллюзию порядка, Иван Иванович уединился в будуаре Лэйлы, чтобы добиться хоть какого-то внешнего сходства с лицом в паспорте.