Узрев же и познав всё это, все епископы, протопопы и попы, протодиаконы и дьяконы в епархиях своих изумились и подумали: «И такого-то дрянного человечишку приглашали мы читать лекции и миссионерствовать! Зачем нам нужен какой-то заштатный дьякон — хоть и из Москвы?». И, изумившись и подумав так, купно и единогласно перестали они звать к себе, в свои епархии, Кураева; и негде стало ему читать лекции, проповедовать и миссионерствовать. Равно, и книги, которые написал Кураева, повсюду перестали продаваться. И так постигла Кураева засуженная им кара.
Но были и те, кто из-за грехов своих и рабства духам злобы омрачились и не уразумели, что по грехам своим и по своей вине пострадал Кураев и воспринял наказание. И не узрели они ни истинного духовного уровня Кураева, ни истинного размера его духовности, продолжая считать его столпом православия. И вотще по недостоинству их — ибо бог века сего ослепил им глаза — была трегубая молитва Патриарха, в которой Его Святейшество Кирилл молился за них. Таковые-то негодные и греховные люди, к вящему их осуждению и стыду, возомнили, что Кураев пострадал за правду, что он — борец за справедливость, безвинно попавший в опалу и благой и кроткий агнец, к словесам которого следует приклонить ухо. И велика была промеж таковых негодных и несчастных людей вера в Кураева и в пагубные словеса его.
Что же Кураев? Когда узрел Кураев, что стал виден всему благочестивому народу Божьему, всем простецам и всем начальствующим, его низкий духовный уровень и малый размер его духовности, когда узрел он, окаянный, что уразумел народ божий, яко вся слава его и вся премудрость его есть ничто иное, как изощренность плотского ума в пустой еллинской философии, следующей стихиям мира сего и хитросплетениям софистики, силлогистики и диалектики, а паче же сего уразумел, яко чужд Кураев божественному Духу и божественной силе и яко отрекся он божественной простоты благовествования Христова, то весьма и весьма опечалился и обозлился. Да и как было не обозлиться ему — ведь мигом снизошла в ад, к рефаимам, вся слава его. Но тут же заметил Кураев тех многих помрачённых людей, которые не познали его, кураевской, ничтожности и непотребности. Тогда обрадовался Кураев и не стал каяться в делах своих, не стал исправлять путей своих, но вознеистовствовал пуще прежнего, пытаясь ещё сильнее обольстить тех, кто и так находился в заблуждении и помрачении и, если на то будет божье попущение, соблазнить и избранных.
Ещё более изощрил Кураев свой окаянный ум в софистике, силлогистике и диалектике, ещё сильней стал он предаваться блядивой еллинской философии, которая следует стихиям мира сего, а не Христу. Ещё более злохитро и искусно ум Кураева стал плести сети логических хитросплетений, дабы более удобно ему было уловлять в свои сети тех, кто отверг простоту Христова благовествования.
Но не только это сделал Кураев после своего трехкратного низвержения. Ибо воздвиг он великую непотребную хулу на священноначалие: стал он обвинять различных многих епископов, архимандритов и игуменов, а также протопопов и попов, иподиаконов и семинаристов и иных прочих в мужеложестве и педофилии и в прочих непотребных блудных грехах. Стал обвинять их в жадности, алчности, чревобесии и гортанобесии, в многоразличных поборах с приходов и во многих других грехах. Омраченные же люди зело внимали Кураеву и имели великую веру в словеса его, почитая его как борца за правду и вдохновляя его на дальнейшую брань. И так дошёл Кураев до того, что намекал, яко блаженный аввушка Никодим Ротов, учитель Святейшего Патриарха Кирилла, мужеложец есть. А поелику, как все знают, яблоко от яблони недалеко падает, оный окаянный Кураев как бы намекал и на то, что блаженненький и святюсенький Патриаршенька тоже мужеложец есть. Впрочем, будучи спрошен об этом явно, Кураев, уподобляясь коварному и лукавому змию, отвергал яко Патриаршенька Кирилл мужеложец есть. И сие делал окаянный Кураев не из страха пред блаженным и великим господином своим, владыченькой и отченькой, но поступал так, хорошо зная и ясно понимая, что не понравятся словеса такие народу Божьему. Ибо зело чтит народ Божий блаженного владыченьку и отченьку Святейшего Патриарха Кирилла.