— Каюсь и молю Господа о прощении!
— Чадо Андрее! Не предавался ли ты скверному содомскому смешению в рот и в срачный ход в пятницу или в субботу или в воскресенье? Знай, чадо, что правила святых апостолов строго возбраняют сиё даже для законного соединения мужей и жён и глаголют: «Если муж будет с женою в пятницу или в субботу или в воскресенье, то, если зачнется ребёнок, он будет либо разбойник, либо вор, либо блудник; да получат за это родители епитимию на два года». Что же говорить о беззаконном смешении содомском? Ответствуй, чадо!
— Да, отче! Творил я сие и не раз, и не два, но множество раз!
— За этот грех да пребудешь под отлучением два года, постясь так, как предписывает церковь, — по уставу; не буду налагать на тебя дополнительного сухоядения и дополнительных поклонов. Се — двадцать первая епитимия твоя! Кайся!
— Каюсь и молю Господа о прощении!
— Чадо Андрее! Не творил ли ты скверного содомского смешения с другом твоим, когда у тебя или у него был приступ почечуя, сиречь геморроя, — такой, что при смешении на педагогоне оставалась кровь или из афедрона истекала кровь?
— Нет, отче! Но к чему это?!
— Знай, Андрее, что правила святых апостолов возбраняют даже законное смешение между мужем и женою во время кровоточения жены, сиречь во время месячных, глаголя сице: «Ребёнок, зачатый во время месячных да будет прокажённым; родителям за это епитимия два года». Слышишь, чадо, что сказано здесь? Не «может родиться прокажённым», не «должен родиться прокажённым», но: «да будет прокажённым» — то есть слова сии говорят не о некоем законе природы, замеченном людьми, но проклинают того, кто имеет родиться от подобного беззаконного соития! Что же говорить о беззаконном смешении содомском, происходящем при кровоточении от почечуя?! Восхвали же Господа, избавившего тебя от этого смрадного греха!
— Слава тебе, Господи!
— Чадо Андрее! Се, ты исповедался во многих грехах, за которые церковь налагает епитимии с явно говоренным сроком. Но есть и иные грехи — такие, для которых церковь епитимии чётко не оговаривает, оставляя всё на усмотрение духовника. Далее я буду вопрошать тебя именно о таких грехах; ты же отвечай мне безо всякой утайки, не усрамяся ничего!
Старец Наум сделал паузу, протянул несколько чёток, возвел очи горе́ и продолжил испытание совести Кураева.
— Чадо! После истецания из срамного уда твоего семенной скверны осязал ли ты вред тела своего и срамной уд свой так, что сия скверная мокрота оказывалась на руке твоей и затем подносил ли ты руку свою, которая была в семенной скверне твоей, к ноздрям своим и обонял ли нечистоту скверности своей?
— Нет, отче! Но что такое «вред», о котором ты сказал?!
— Вред есть подпупие — сиречь лобок и ниже; ниже — это там, где срам мужской или женский, а также место около этого срама. Названо же место сие «вредом» оттого, что на нём растут власы, с помощью которых некие люди творят колдовство — сиречь наносят вред ближнему своему: они состругают ножом власы сии и, с нечистотами и с водою смешав их, делают из них приворотное любовное зелье, которое подают ближнему своему на потеху бесам. Хорошо, чадо, что ты не творил греха сего. Но скажи: ведь когда творил ты содомское беззаконие в рот, когда ты сглатывал или сплёвывал скверные истецания из срамного уда друга своего, ближнего своего — ведь ты всё равно обонял нечистоту скверности — не своей скверности, но скверности ближнего своего, друга своего?
— Ей, отче, грешен!
— И за этот грех будет тебе епитимия, окаянный! Вопрошу же тебя далее: остригал ли ты власы на вреде своём, на подпупии своём? Палил ли власы сии свечою?
— Нет, отче!
— Помазывал ли ты уд срамной свой дёгтем или иным чем? Делал ли тако ближнему своему, другу своему? Делал ли он тебе тако?
Тут Кураев немного замялся и сказал:
— Ну, того… помазывал. Себе и ему. И он мне. Смазкой анальной или чем-то вроде неё… Грешен, отче!
— И за этот грех тоже будет тебе, окаянный, епитимия! А теперь скажи мне, чадо: творил ли ты истецание срамным удом своим, вложив его в провертение древа?