— Как бы сказать «Не хочу тебя видеть», — добавил Нори.
— «Глаза б мои не смотрели!» — это снова был Ори.
— Да и Торин по этой части совсем не…
Что с Торином не так, Лариса не узнала, потому что прибыл долгожданный обоз из Лихолесья, и у большого костра намечалась врачебная свара: распределяли всем необходимые обезболивающие.
***
Как говорится, «Мы делили апельсин. Много наших полегло…».
Эльфы били лезущих на обоз наглых гномов по рукам. Помогало плохо. Пока сражались с гномами, скромные и тихие целители Эсгарота вытягивали необходимое с другой стороны. Возвышался надо всем этим эльф в чем-то, напоминающем сутану небесно-голубого оттенка, и отчаянно пытался воззвать к народной совести и профессиональной гордости:
— Братья! Коллеги! Мы же все на одной стороне! Мы должны быть терпеливы…
— Ты опоздал на шесть дней, сучара! — ловко подпрыгнул и плюнул в сторону эльфа какой-то замызганный молодой гном с ужасно кривым швом поперек скулы, — хуле сразу не явились? Мы тут уже всех багульником поперетравили нахрен!
— Правильно, Гилри!
— Так его! Эй, морда, а ну-ка… терпели мы! Уж так натерпелись, чтоб тебя гоблины драли…
Эльфы тоже ругались. Только на синдарине. Лица у них были не такие выразительные, но горящие нехорошим огнем глаза и шипящие интонации сомнений не оставляли: опоздавших сородичей они не хвалили.
Времени на перегруппировку тратить не стали, и лекарства почти сразу растащили по местам назначения. Кое-что осело и на складе. На непродолжительное время в лагере воцарился мир и покой.
За следующие полтора часа я успела приобщить полезного, хотя и постоянно тормозящего Ори к делу: замочить бинты, отстирать, прокипятить, следить за огнем под чаном, где бултыхались ножи, зажимы и фиксаторы (не знаю местного термина, но в нашем мире это были именно они). Пока Ори был занят огнем, я пыталась найти кого-нибудь, чтобы озадачить водой. Но хитрый Нори испарился за долю секунды, стоило мне появиться на пороге шатра с ведрами.
Путь к источнику лежал через весь лагерь. Уже знакомые лица встречались все чаще. Странное дело, как и в больнице дома. Мир делится для тебя на коллег и больных. Коллег узнаешь за версту. Больных стараешься не запоминать, а потом и стараться не приходится, получается само.
Хотя некоторые коллеги сами чем-то больны. Возможно, неизлечимо. Так я подумала, найдя разряженную Элю почти у родника. Нет, ну только взгляните. Гвозди бы делать из этих людей: она брила ноги чьим-то кинжалом у начинавшего обледеневать болотца.
— Эля, я тобой восхищаюсь.
Девушка вздрогнула, но расслабилась, увидев меня.
— А, это ты. Я уж испугалась.
— Чего? Что тебя кто-то придет совращать раньше его величества Дубозада?
— Какая ты злая, — не поддалась блондинка, — нет, просто я взяла его… ножик. Не могу без эпиляции.
Перед моими глазами предстала картина Элиной головы над входом в королевский шатер наследника Дурина.
— Скажи, что я ослышалась.
— А что мне, волосатой ходить, что ли? Я и так уже на йети похожа.
— Тэ мэрав мэ! Ты с ума сошла? — я вовремя понизила голос и теперь шипела, — это! королевский! кинжал! Оружие воина! Там полно бритв, других ножей, скальпелей из обсидиана — нет, тебе обязательно надо было брить причинные места кинжалом Торина? И кстати, гномы вроде любят волосатых женщин.
Этот аргумент заставил ее призадуматься, но затем она продолжила свое черное дело со спокойствием Будды:
— Не попробуешь, не узнаешь.
Откуда в моих друзьях этот долбанный фатализм?
— Как там его величество, кстати? Не поддается?
— У меня появилась альтернатива, — Эля придирчиво изучила свои, надо признать, стройные ножки, и осталась вполне довольна увиденным, — там еще лежит его племянник Кили, а около вьется старший наследник Фили. Оба красавцы. А что низковаты для меня, так это ничего.
— Эля. Я тут слышала имя такое, Моргот. Кто-то кого-то к нему посылал. Может, обратишь внимание? Наверняка тоже завидный мужчина. На что хочешь спорю, холостой…
Ну почему одним короли и королевские племянники, а другим бесконечная стирка и судна из-под двух десятков мужиков?
Возвращалась я в смешанном состоянии духа. Встретила замотанного Вишневского. Вопреки обыкновению, он поздоровался первый. Вид у него был усталый и совершенно затраханный.
— Ты что, остроухий? Перебрал?
— Не я. За…мучали они меня, — вздохнул фармацевт, оправдывая мое предположение о его состоянии, и размял плечи с хрустом, — то горькое, это недостаточно сладкое, от третьего тошнит.
— Кто?
— Да Трандуилионы, чтоб им…
Внезапно он осекся, потом оглянулся несколько затравленно. Но видимо, желание хоть с кем-то поделиться было сильнее опасений, и эльф продолжил:
— Ну день ты пьешь. Ну два. Но на третий остановиться можно. А я их величество трезви, да непременно вкусненьким, все по губам читай, когда они только «му» сказать могут.
— Сочувствую. А эти ионы… это кто такие?
— Да родственнички его младшие. Сынок и племяшки, двоюродные-троюродные. Вот уж лет четыреста ждут, кто кого перепьет. Трон-то один в Лихолесье… а вот на днях король Дейла завалится со своим сбродом — и все, пропадай, моя голова.
— А что так?
— Отмечать начнут.
То есть, это они еще даже не начинали. А земля по ночам дрожит и крики страшные от того, что скорбят, видимо. Какой же здесь темпераментный народ.
— Переселяйся к нам, — чистосердечно предложила я, снова поднимая ведро с водой, — нечего тебе на оргии королевские отвлекаться, хоть иногда спать тоже надо.
— Не могу, — буркнул Вишневский угрюмо, — их величество ко мне привыкли, ибо я их личный дегустатор двести лет подряд был. Вот и в отставку вроде вышел, а все равно…
Махнул рукой и убрел куда-то.
Ну нет, подумалось мне. В Лихолесье тоже что-то неохота. И к гномам не пойду — зашибут ненароком, горячие хлопцы. Останусь при нашем Братстве Шприца. От добра добра не ищут…
Комментарий к Приглашение в Братство
Ум хару - Плохая рана (синд.)
Башымо - Бред (цыг.)
Тэ мэрав мэ! - Умереть мне! (цыг.)
========== О пользе личной гигиены ==========
Закончив с очередной перевязкой господина Бильбо Бэггинса из Шира, Саня решительно взял себе полтора часа перерыва на подумать. Подумать было о чем.
Вокруг определенно было Средиземье. Перед ним совершенно точно лежал без сознания обладатель страшного кольца. Возникали несколько закономерных вопросов: почему ранен Бильбо так, как должен был быть ранен Торин, где кольцо, и какова роль Сани во всей этой истории?
Если вдуматься, несостыковок с версией, известной на Земле, насчитывалось немало. И все они имели какой-то подтекст, что-то значили, словно представляя собой специально сочиненную загадку. Кем же? Случайно ли возникла эта загадка? Саня перебирал тысячи теорий, и никак не мог найти подходящую.
Прошли девять дней. Девять дней, наполненных постоянной тяжелой работой в чужом мире, где самые простые вещи были недоступны. А через несколько часов обещали начать прибывать переселенцы, жаждущие получить место в Горе, и предсказать, что из этого выйдет, не мог никто.
Не теряли ли они драгоценное время? Саня много раз с момента попадания в Средиземье и ровно до мгновения, когда увидел Торина Дубощита, думал о том, как он будет лечить раненых. Как и кого. Будет ли. Сможет ли выбрать между жизнями нескольких одинаково тяжелых пациентов. Рискнет ли изменить ход истории.