— Ой, извини. Я не думала, что ты здесь.
— Куда бы я ушел, — Бофур выполз из своего убежища и потер руками уши, — холодно-то как! Эх, моя шапочка… эх, шубейка моя…
— Могу одолжить свой дачный пуховик, — во мне взыграл неожиданный альтруизм, — а то скоро дойдем до метода чукчей.
— Что это? — природное любопытство Бофура было неистребимо.
— Есть такой народ у нас, чукчи. Или это метод эскимосов? В общем, они живут там, где все время зима и снег. И чтобы не замерзнуть, греются друг о друга голыми, а сверху заматываются…
Он с готовностью рванул с себя жилет и уже взялся за рубашку, намереваясь воспользоваться предложенным способом. Я захохотала, остановив его руку.
— Мы же не чукчи!
И поспешила убраться с его койки. Во-первых, мне нужно было на обход, а во-вторых, Бофур уже был очень даже здоров, и в его потемневших глазах читалось откровенное сожаление о том, что мы не чукчи.
Ну и в-третьих, у меня последние десять месяцев не было мужчины, и неизвестно еще, кто больше жалел.
***
Вишневский пришел на склад не один, а с двумя эльфами не из врачей, и выглядел мрачнее обычного.
— Кто это сделал? — с ходу наехал он на Лару, — кто принимал Тауриэль?
— Фыво фы фам нефёф?
— Дожуй эту гномью гадость и отвечай: кто принимал и осматривал здесь эльфийку Тауриэль, начальницу лесной стражи?
— Акушерка, — Лариса, одной рукой держа бутерброд, другой продолжала скручивать тампоны из местной вариации хлопка, — из Эсгарота. А что, ей обменная карта нужна?
— Ты! — сжав кулаки, вперед двинулся один из эльфов, но фармацевт хмуро глянул на него, и тот сделал шаг назад.
— Мэ, — согласилась Лара.
— Ну всё, — упавшим голосом сообщил Вишневский, устало садясь на хлипкий раздаточный столик и вытягивая свои длинные ноги, — готовьтесь к новому заходу. Сейчас дело завертится, и снова гора трупов и завал в госпитале. Будет война.
— Да объясни уже…
Вишневский объяснил. Эльфийка Тауриэль, возлюбленная принца Кили и одновременно с тем — принца Леголаса, оказалась в его версии кем-то вроде Елены Троянской, а ее визит к акушерке в компании гномов стал последней каплей перед осадой Трои. Принцы подрались, причем раненный принц Кили против Леголаса выступил вместе с братом — принцем Фили, мстить за родича вызвались скучающие Трандуилионы, и вот уже лагеря снова находились на пороге вооруженного столкновения.
— Да не было у них ничего, — вздохнула Лара, — по крайней мере, на тот момент.
— Теперь, может, и было, — не унимался эльф.
— Так осмотрите её и убедитесь, раз неймётся.
— Уже разницы нет. Другие эльфы видели, как она заходила в шатер лекарей — раз. Гномы видели, что к акушерке — два. Вышла с принцем Кили вместе и пошла в неизвестном направлении — три.
— Морды потом били? Били. Это четыре, — кажется, это высказался Нори.
— Черный пиар как по нотам получился, — подал голос Максимыч, — все беды через баб!
Все присутствующие в шатре осуждающе покачали головами.
— Сборище шовинистов! По-моему, баба тут мимо случайно пробегала, а королям и королевичам надо меньше думать о половых утехах, и больше — о деле, — едко заметила Лара, обиженная за слабый пол.
К счастью, конфликт не разгорелся. Госпожа Мина нашла Торина и с потрохами сдала ему Кили, Трандуил пришел к каким-то выводам сам. Принцев развели по разным углам и не выпускали их родственники, а взбудораженная молодёжь быстро нашла себе другие развлечения. Эльфийская же Елена Троянская была объявлена ссыльной, и сослали ее весьма оригинально — просто выставили на улицу и в приказном порядке велели не показываться на глаза никому из обитателей лихолесского лагеря.
Так что теперь на складскую хранительницу обиделись эсгаротские целители, у которых бездомная Джульетта по очереди ночевала и столовалась. Как будто Лара была виновата!
Вишневский на Ларису разобиделся больше всех и из своего угла на складе носу не казал, а когда она к нему обращалась, демонстративно отворачивался. Бойкот свой он проводил весьма оригинально и в садистком ключе: словно нарочно постоянно встречался Ларе и обращался к ней через третьих лиц, доводя ее до состояния, близкого к нервному расстройству.
Когда Саня нашел Лару, она сидела снаружи шатра и хлюпала носом.
— Ты что, Ларка?
— Надоело мне здесь. Назад хочу. Авэн кхарэ!
— Авэса тырдэс?
— Буду.
Посидели у костра. Покурили. Саня неловко погладил подругу по плечу.
— Ты не расстраивайся раньше времени. Я у Бильбо был, там Гэндальф. Сейчас некогда, но потом он что-нибудь может подсказать. А нет, мы поедем в Ривенделл. К Элронду Полуэльфу. Он точно знает, как нас отправить домой.
— Ривенделл? Что это?
— Что-то типа местного эльфийского санатория для убогих. А Элронд тамошний король.
Лариса вздрогнула и недоверчиво посмотрела на друга.
— Саня, скажи сразу, что не так с этим Элрондом. Он пьет запоями? Он маньяк? Предпочитает мальчиков? Приносит в жертву юных девственниц в полнолуние?
— А должен?
— Практика показывает, что если он король — без неожиданностей не обойдется. Кстати, как там Эля? Второй день не показывается.
— Ты меня совсем сбила, я ведь потому и пришел! Выручать надо Элю.
— Что там? Торин? Или его ревнивая жена?
— Хуже. Пошли внутрь, нечего здесь околевать.
По слухам, в ожидании супруги Торин окончательно озверел и накануне прибытия гномок сплавил бедную медсестру своему брату Даину, который выразил желание ее приютить у себя. Получив в свое распоряжение, немедленно отобрал у нее все платья и обувь и запретил покидать пределы своего царского ложа. Лара похолодела.
— Вот это начались проблемы. Допрыгалась-таки, фаворитка недоделанная.
— Он ее не обидит — неуверенно вступился за Даина Ори, — мы не обижаем женщин.
Лара только улыбнулась невесело его наивности.
— Ори, я очень ценю твое внутреннее рыцарство, но поверь, «обидеть» — не совсем правильное слово относительно того, чего женщине стоит в данном случае опасаться. Тем более если речь о Даине, я его видела.
Ребята начали горячее обсуждение операции по спасению Эли. Рассмотрели все варианты: отвлекающий маневр с наездом уазика (отверг Максимыч), предложение выкупа — было нечем, отравление стражи Железных Холмов и похищение прямо из шатра после того, как узбада Даина кто-нибудь опоит чем-нибудь снотворным. Последние варианты не понравились Сане.
— У нас анестезия и седация на исходе, как оперировать потом будем? К тому же они крепкие, гномы эти. Лучше прокрадемся как-нибудь, когда они все перепьются. Хотя нет. Я прокрадусь. Не надо тебе туда.
— Думаешь, он на меня после Эли позарится? — Ларка фыркнула.
— Думаю, пора бы привыкнуть, что здесь тебе не Земля, и женщинам надо быть поосторожнее.
— На ромни, э лачхимари.
— Ты только что слезы лила? Сиди дома, дадэвэс ту сан ромни. Всё, я ушел.
Лара пнула запаску, которую Максимыч в приступе всеобщей подозрительности приволок на склад.
— Ларис, — раздался голос Бофура, и сам он, шатко опираясь на стол, встал со своей койки, — ты не думай плохого. Я знаю, как Даин выглядит, но женщину, даже чужачку, он не тронет против ее воли, пока она сама не захочет.
— Этого я и опасаюсь, — криво улыбнулась Лара.
— То есть ты за нее не боишься. А почему тогда плакала?
— Домой хочу.